вы во время войны перевозили французские товары, пусть в самых небольших количествах, то для меня это – личное. На деньги от вашей «торговли» могла быть куплена та пуля, которая прошла через это плечо. – Рис ткнул пальцем в старую рану. – Еще несколько дюймов, и попала бы в сердце.
Гидеон молча стиснул зубы.
– Не я в этом виноват! – выпалил он наконец. – И ведь пуля не нашла свою цель, верно?
– Да, вполне. Так что забудьте обо мне. Поговорим о других. Сколько бренди ушло на оплату каждого штыка или сабли, пронзивших тела моих солдат?
– Не знаю. – Глаза Гидеона сверкнули. – Полагаю, ровно столько, сколько потребовалось для того, чтобы жители деревни не умерли от голода после того, как вы покинули Девоншир.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
– Полагаю, вы правы, – пробормотал наконец Майлз. – Это и впрямь личное.
– Разумеется, – кивнул Рис.
– Так вот, Эшуорт, у вас есть неделя, чтобы убраться из моей деревни. Иначе я лично об этом позабочусь.
Рис рассмеялся и покачал головой:
– Вы или ваша армия? О, погодите, я забыл! Армиям тоже не удалось меня убить.
– Неделя, ясно? – Майлз попятился к двери, остановившись лишь для того, чтобы добавить: – Я вернусь через неделю. И не дай Бог, если застану вас здесь!
Едва за Гидеоном закрылась дверь, как Рис о нем забыл. Можно подумать, он позволит какому-то гнусному контрабандисту решать, какое время он имеет право находиться на своей земле. Абсурд!
Подойдя к стойке, он сел на табурет и увидел, что Мередит открывает новый бочонок с вином – при этом напрягавшиеся мышцы рук разительно контрастировали с тонкими чертами лица и изящной фигуркой.
– У вас нет служанки, чтобы помогала по вечерам? – спросил Рис, оглядывая комнату.
Мередит покачала головой:
– Сейчас нет. Постоянная служанка родила несколько недель назад. Не знаю, когда она сможет вернуться.
– Когда прибудет следующий почтовый дилижанс?
– Завтра.
– Могу я попросить несколько листочков бумаги и чернила?
Мередит молча пожала плечами, продолжая раздавать стаканы с вином. Но через несколько минут на стойке словно сами собой появились два листочка тяжелой кремовой бумаги, перо и маленькая чернильница.
– Кому вы пишете? – спросила она, поставив локти на стойку. – Другу?
– Не совсем.
На самом деле Джулиан Беллами вполне мог оказаться врагом. Вместе с Рисом и герцогом Морлендом Беллами был одним из трех выживших членов «Стад-клуба». Он был ближе всех к Лео, и, судя по всему, трагическая смерть друга его потрясла. После гибели Лео Беллами казался человеком одержимым, полным решимости найти и поставить перед судом его убийц.
Но в последние недели нашлись свидетели. Если верить шлюхе, видевшей, как убивали Лео, Беллами мог иметь какое-то отношение к преступлению.
Рис хотел попросить Морленда переслать его вещи
