усмехнулась Лора.
Коле хотелось пощечиной смахнуть эту усмешку, но он сдержался.
– Ладно, все это не суть важно. Раз ребенка нет, мы можем развестись.
– Развестись? – взвизгнула Лора. – Да хоть сию минуту! Но я имею право на жилплощадь!
– Нет, не имеешь.
– Я здесь прописана.
– Не прописана, а зарегистрирована, и претендовать на жилплощадь ты сможешь только через пять лет. Но я так долго ждать не буду.
– Ты собираешься выкинуть меня на улицу?! Лора закатила грандиозную истерику, Наталье Львовне пришлось отпаивать ее валерьянкой. Она уговорила сына потерпеть, попытаться хоть как-то наладить отношения, «раз уж так вышло».
Коля сам не понимал, как дошел до жизни такой. Где были его глаза? Да что глаза, где были его уши? Лора «гыкала», говорила «звунишь», «ляжь», «ехай»… и много чего еще. Как же он раньше не слышал? Чем думал? Уж точно не головой.
Вера, выросшая в одном доме с Лорой, вспомнил он, говорила правильным русским языком. Впрочем, о Вере в это первое время Коля старался не думать. Ему было слишком больно, слишком стыдно. Но ему и не нужно было вспоминать, она стояла у него перед глазами. Ее застывшее, помертвевшее лицо, когда она вошла в его спальню в то роковое утро после ночных бдений с песнями на берегу, преследовало его, как кошмар.
Если друг оказался вдруг…
Бог миловал, Коля так и не узнал, что Лора делала авансы его отцу. Действовала она инстинктивно, сама не задумываясь над своими мотивами, во многом по привычке. Про запас, на всякий случай. Вдруг пригодится?
Расколоть семью, заручиться поддержкой свекра, уважаемого человека, солидного, с положением… Иметь поле для маневра, рычаг для шантажа… Но тут у нее ничего не вышло. При первой же попытке Александр Николаевич крепко взял ее за плечи, отстранил от себя и холодно отчеканил:
– Еще один такой заход, девочка, и вылетишь отсюда, как пух.
Но он ни слова не сказал ни жене, ни сыну.
Стыдясь родителей, Коля снял однокомнатную квартиру для себя и Лоры. За квартиру надо было платить, Лорины прихоти надо было удовлетворять, и он, с трудом урывая время для занятий в РАТИ, освоил многоканальное видеооборудование, стал подрабатывать постановкой музыкальных клипов, рекламных роликов, даже номеров для чужих команд КВН…
Он и сам не знал, зачем так старается. Как будто хотел наказать себя. Все это он делал уж точно не ради Лоры. После переезда в Москву, еще до своего «выкидыша», она совершенно перестала волновать его как женщина. Он постоянно, поминутно вспоминал Веру – тоненькую и хрупкую, как веточка, вспоминал ее доверчивые глаза, ее чистоту и нежность, тот единственный раз, когда они любили друг друга на лесной поляне в горах.
Лора, видимо, что-то чувствовала и злилась. Иногда она влезала к нему в постель, и между
