не у всех получается. Но если не встанет – беда, полакомиться столь лёгкой добычей хотели бы многие – саммаки, бегуны, плащеносцы, даже топтуны не прочь разнообразить своё питание. Ножек у пушистиков две, как у стриклов или приводных разбойничков. Вместо рта небольшой хоботок, которым они всасывают склизняков, переползающих с места на место. В течение ночи пушистик окрепнет, научится прыгать на уже достаточно сильных ножках, мох на спине подымется, станет зелёным и будет похож на траву. Или листья тянучек. Тут уж какое сравнение нравится. Появится солнце – зверёк убежит на равнину и закопается. А травинки оставит снаружи. Так проживёт целый день, а в самом его конце появятся шарики. Они оторвутся от матери и полетят в сторону Леса. Всё повторится.
Пушистик
– Зримые, – Пытливый смотрел, как пушистик сгибает ножку, чтобы вцепиться в прутья, – развиваются медленно. И это, наверное, к лучшему, что незримые их не едят. Иначе давно бы сожрали. До того, как у зримых будет потомство. Когда размышляю об этом, начинаю верить в Обиженного.
– То верю, то не верю, – Мутный взял склизняка, точнее, его кусочек, и просунул в решётку. Пушистик к нему присосался, – я вот всегда в него верил. Смотри, у нас будто два равных мира, и все существа повторяют друг друга, – он стал загибать свои пальцы, – твердотелки и насекомые, шести- и четырехлапые, тянучки и злаки, деревья зримые и деревья незримые – хвойные, листопадные.
– Огнетелки и рыбы, – продолжил Пытливый.
– Древоходец и человек.
– Ну это ты натянул, – искатель развёл свои руки.
– Помнишь, я говорил, что потерял память. Так вот, когда я очнулся, рядом был древоходец, и он уходил. От меня. Как будто вот был со мной рядом, исцелил, и ушёл.
– Не спорю, древоходцы создания умные. Но где ты видел гээда, который строит дома? Или ездит в карете? Торгует на рынке? "Горячий хлеб, прохладительные напитки! Подходим, покупаем, улыбаемся!"
Пытливый изображал торговца, и так это здорово у него получалось, что Мутный начал подыгрывать. Пушистик насторожился и замер. Лапка, которую он оторвал от решётки, так и повисла в воздухе.
– Ты прав, – сказал наконец искатель, – мира два. И, если верить в историю, Обиженный создавал два раза.
– Терпеливый так и сказал, – согласился Мутный, – что брал он из разных наборов. Лепил, собирал, но из разных.
– Осталось узнать, кто их даёт, эти наборы. Ладно, – Пытливый смотрел на пушистика, – здесь есть над чем думать. Наборы разные, это правда, я всё это видел, когда изучал образцы. Собирают одно и то же. Только вот схема слегка отличается. Тот же скелет, сосуды, панцирь у твердотелок и насекомых. Будто купил разные кубики, но строишь похожие домики.
– На междуреченском рынке? – Мутный слегка улыбнулся.
– На междуре… Да, ты не дашь мне покоя, – заметил искатель, – я знаю, не дашь. Зачем я тебе признавался?
– Не дуйся, как
