холодную скребет. Разодрал он руки в кровь, пытаясь пол разворотить. Кровь его оказалась черная да гнилая, да только запахла она могилой, как тут же в льдинки превратилась. Все ногти он себе пообломал, однако же подцепил одну доску, добрался до мышки, взял её в руки да, к сердцу прижав, согрелся. И превратилась мышка та к Марену – царевну снежную. Молвила она грозно:
– Здравствуй, царь Иоанн. Что, договор пришёл заключать?
– Да… – онемевшими губами ответил Васильич.
– Ну что же, знаешь ты теперь цену жизни. Знаешь, что в мире наступит, если кругом смерть и зима восторжествуют?
– Знаю…
– Знаешь теперь, как страшно умирать? Не пожелаешь теперь такого даже самому злому врагу своему?
– Не пожелаю, царевна…
– Ну коли пришёл ты соглашение заключать, выслушай мои условия.
– Слушаю внимательно тебя, государыня…
– А уговор наш будет таков. Отпущу я тебя обратно в мир живых, если зарок мне дашь, что будешь каждую травинку, каждую букашку беречь. Я хоть и царица мёртвых, да поставлена я Богом единым колесо жизни крутить на самой нижней точке, где вязнет оно в сугробе. Здесь, где вмерзает оно в землю, должна я толкнуть его, чтоб дальше оно двинулось к жизни и весне… Понимаешь ты мои слова?
– Понимаю, государыня.
– Ну так что, по рукам?
– По рукам, – только и успел ответить царь, как исчезло видение. И превратилась Марена опять в мышку крошечную. И как отдала она тепло своё, и как проникло оно внутрь тела Иоаннова, так услышал он звон колокольный и понял, что жив, что на земле он. И сила вдруг такая в нём появилась, что выбил он крышку дубовой колоды да выбрался из-под земли на свет Божий.
– Ну что, государь Иоанн Васильич, свиделся ты с Мареной, владычицей смерти, холода и зимы? – спросил царя один из окольничих.
– Свиделся, брат… – отвечал самодержец.
– Заключил договор с ней?
– Да, брат, заключил…
– Ну так что, когда прикажешь войску выдвигаться?
– Думаю, подождём брат до лета, а там видно будет… – задумчиво ответил правитель.
– Так отстроят же басурмане крепость новую, выше и сильнее прежней. Никак нашему воинству не взять её будет тогда.
– Ну так может оно и к лучшему? – молвил Иоанн. – Пусть и на нашей земле построят, да не одну, так парочку… Да хоть рядом с моим теремом! Чтоб Хана мне было из оконца видать. Вот сяду я поутру трапезничать – да его поприветствую!
И приказал Иван отправить к хану гонцов и велел передать дозволение свои крепости на Московской земле построить для защиты. Да чтобы подвоха тот не заподозрил, сказал, что неинтересно ему воевать так. Нечестно это. Подле Казани во время войны последней мой Свияжск стоял, а подоле Москвы вашей крепости не стоит.
