тогда он приехал!? Не за тобой ли!?
– А! За мной! Только без меня уедет! Доволен! – с раскрасневшимся от злости лицом выкрикнула она. – Ты меня упрекаешь!? А сам!? Вокруг кого Галка так и крутится!? – она изобразила круг в воздухе.
– Галка замужем, если что!
– Да? А когда это её останавливало?
– Её Сашка теперь так приструнил, что она даже взглянуть на мужика боится! И вообще!.. Она за Венькой бегала, чтобы Сашка ревновал! Довольна!
– А! Так ты ещё и за жизнью её следишь!? – Сашка, подперев бока и сжав зубы от злости, посмотрела на него. – Тогда со Светкой зачем связался!?
– Ага! Ты теперь мне будешь всех поимённо вспоминать?! Кстати, со мной ещё медсёстры работают, Катя, Таня и Маша! Правда, тоже все замужем, но ведь тебя это не останавливает, правда!? Да и вообще, тебе можно, значит, а мне нельзя!? Ты чего теперь, меня ревновать вздумала!? С какого это перепуга!?
– Я?! Тебя? Да кто ты есть такой, чтобы я! Тебя! Ревновала! – чеканя каждое слово орала она.
– А как это, по-твоему, называется? – наклонив голову набок он также злобно посмотрел на неё.
– Да ты! – Сашка, подбежав к нему, стукнула его по груди. – Ненавижу! Ненавижу!
Павел, поймав её руки, сильно сжал запястья.
– Всё? Успокоилась?
Сашка, открыв рот от неожиданности, удивлённо посмотрела на него.
Евдоким с Катей осторожно вошли в пролесок и, спрятавшись за разросшимися кустами орешника, отодвинув ветки посмотрели на небольшую полянку, раскинувшуюся в пятидесяти метрах от них, за небольшим журчащим ручейком.
– Слышь, Катька, может это… Вмешаться, что ли? – дед тростью показал в сторону Павла с Сашей, громко спорящих на той самой полянке. – Поубивают ещё друг друга ненароком.
– Нет, сам же всё придумал, значит, а теперь беспокойство заело? Да пусть, – Катя махнула рукой, посмотрев в их сторону. – Милые бранятся, только тешатся. Пускай наорутся, пар, как говориться, выпустят… А там, глядишь, Евдоким Аркадич, свадьбу готовить придётся… Внука твоего женить будем.
Евдоким удивлённо посмотрел на неё.
– Ну, а чего? Молодёжь, кровь кипит… Глядишь, к утру только дождёмся.
– Ух ты! – дед, игриво дёрнув плечом и лукаво улыбнувшись, шлёпнул Катю чуть пониже спины.
– Ты чего, дед? – Катя, открыв рот и вытаращив от удивления глаза, посмотрела на него.
– Да вот, молодость вспомнил. Проверить решил, кипит ещё чего-то, аль нет, – дед игриво подмигнул ей.
– Чего у тебя там кипеть-то может? Девятый десяток уж разменял, а он всё не наиграется! Тьфу! Поскудник старый! – она покачала головой.
– Ну, а чего? Не такой уж и старый, раз кипит-то ещё. Я ещё, мож, молодым фору дам.
– Не окочурься, когда фору давать будешь. То же мне ловелас нашёлся!
– Ничего ты, Катька, в мужиках не смыслишь.
– А чего
