еще один зонник, переместился и сейчас находился совсем в другом сегменте первого круга. Совсем не там, где его рьяно искали.
Персональный враг майора Таурова стоял в комнатушке сталкерского приюта и был изрядно пьян. Пошатываясь от выпитого алкоголя, бурлящего в голове, он таращился в обломок зеркала, прикрепленный к стенке над алюминиевым рукомойником. Состроив гримасу своему отражению, заплетающимся языком исторг:
– И снова… з-здравствуйте… Ты долго отнекивался… но все-таки нашел… п-повод вернуться в… задницу… Ну и как теп-перь будешь зваться?.. З-здесь и сейчас, а… и-и-ик!
Икнув, он умолк, выдержал паузу, глубоко дыша, пытаясь сфокусировать взгляд и упорядочить мысли. Наконец сумел справиться с дыханием и разбегающимися, неоформленными идеями и театрально, словно цитируя, выдал несколько окрепшим голосом:
– И зовите меня Фениксом!
Хмыкнул иронично, тем самым выдав рецензию на собственное творчество, и проворчал:
– Ну и ладно, Феникс так Феникс… С возвращением, птица вольная.
После чего, держась для верности за стеночку, мужчина добрался до арендованной на ночь койки и сполз на нее, чтобы без промедления забыться мертвым сном.
Олег Иванович Жук пребывал в статусе матерого каторжанина и за пятьдесят три годка житухи успел пять раз побывать в местах лишения свободы. Судьбина выдалась не из легких, но он никогда ни о чем не жалел. Находясь в местах лишения свободы, он многажды успел пересмотреть свою никчемную жизнь и не видел иной вероятности бытия для своей личности.
Кличка его на сто процентов совпадала с фамилией, так что Олег Иванович, сколько себя помнил, откликался на погонялово «Жук». В юности, правда, дружбаны кликали Жучком, но то было давно и не имело уже никакого значения.
Своего отца он помнил плохо, так как еще в пору раннего детства Олежки папа ушел за хлебом и не вернулся. Уже потом Жук узнал, что родителя приняли соответствующие органы, и тот умер в колонии от заражения крови. Но что бы это знание смогло изменить, когда ты уже покатился по наклонной…
Свой первый суд Олег Иванович помнил во всех подробностях. Он был самым младшим в компании, и когда старшие товарищи решили тупо грабить всех прохожих, которые попадутся на улице, Жук, а тогда еще Жучок, происходящее воспринял как радостное веселье. Но когда Жучку дали пять лет с началом отсидки «на малолетке», стало не до смеха. Хотя на самом суде, в момент, когда прозвучал его первый приговор, он даже не понял, что произошло, наоборот, весь процесс казался по-прежнему веселым действом.
– Жучок, да ты прямо как урка с мыльного завода, – шутили на суде его старшие товарищи.
Но когда из зала суда он уехал в места не столь отдаленные, а конкретно – в ближайшую тюрьму для содержания малолетних преступников, очень быстро стало не до шуток. Дальше началось выживание. Жук выжил, но, утонув в блатной романтике, так и не смог остановиться. Повзрослев, Олег Иванович понял, что если
