проводила взглядом сыновей и пулей метнулась обратно во двор. Через двадцать минут автобус, а она еще душ не приняла после утреннего управления, а потому выскочила на остановку с еще влажными волосами. Спереди кофту заправила, а сзади не успела, но гораздо важнее было сейчас проверить – не забыла ли телефон.
– Что, Аннушка, вся в заботах? Некогда и о себе подумать. Вон, вся растрёпанная уже на остановку выскакиваешь.
Аня быстро глянула на стоящую рядом соседку и продолжила перебирать в сумочке все ее содержимое. Из-за поворота в клубах дорожной пыли появился пазик. Девушка облегченно выдохнула, когда телефон обнаружился на самом дне. Быстро застегнула молнию сумочки, в кармане нащупала приготовленную наличность за проезд и только после этого спокойно ответила.
– И Вам не хворать, теть Маш. Это образ такой. Теперь все ходят удобно и свободно, а обо мне Вы не переживайте, я о себе никогда не забывала. Вот, еду на водительскую практику, скоро права получать буду. Муж машину осенью купит на день рождения.
Тетя Маша сморщила лоб и неопределенным взглядом прогулялась снова по всей фигуре Анны. По ее глазам невозможно было понять, равнодушный у нее взгляд или завистливый, только Ане было абсолютно наплевать и на взгляд, и на мысли. Она своих соседей знала еще с детства.
Село небольшое, и практически все друг друга знают. Смысл жизни подавляющего большинства его обитателей заключался в том, чтобы за спиной обсудить всех тех, кого в данный момент нет рядом. И не беда, что все тут же разбредутся и начнут в красках передавать новости тем, кого обсуждали, кто и что о них рассказал. Никто в итоге не оставался без должного внимания. Аня это явление про себя называла – деградацией вследствие слабоумия на почве необразованности. Ее же за спиной называли гордячкой и зазнайкой, потому что она принадлежала к тому меньшинству, кому абсолютно не о чем сплетничать, да и некогда этим заниматься.
Пазик с шипением распахнул двери, обдав своих будущих пассажиров клубами пыли и, словно выдохнув от усталости, заглох. Аня проворно заскочила в салон и прошла до самого конца.
Народа сегодня на удивление набралось мало. До Новолабинской проходящий автобус ходил каждые два часа. Эта станица располагалась в тридцати километрах от Марьино и была обустроена в стократ прогрессивнее. Там располагались две общеобразовательные школы, филиал школы искусств, огромный, отделанный гранитом дом культуры. И самое главное, в Новолабинской один раз в год набиралась группа для прохождения обучения на водительские права.
Двери с шипением и скрипом захлопнулись. Пазик тряхнуло так, что из всех щелей старой уставшей машины туманом выползла пыль и осела на пассажирах. Водитель, еще не старый мужчина с сильно опухшим лицом, обругал свою «Ласточку» крепким словцом, чем-то загремел под приборной панелью и пазик ожил, затарахтели механизмы, и все с облегчением выдохнули.
– Всем привет.
Аня подошла к трем своим одногруппникам, те приветственно помахали ей руками. Это была пестрая компания. Первой оказалась
