них кофе делать? – спрашивает Мухина, выходя из дверей подсобки.
На ходу застёгивает пуговицы на блузке. Вот у кого нет никаких комплексов.
– А у меня есть выбор? Эта её, как там, не знаю. Невеста, – с сарказмом выделяю последнее слово, – намекнула Романовскому, что ему персонал поменять надо, представляешь? Если он меня уволит, я же тогда не узнаю ничего.
– Коза. Она мне уже не нравится, – показывает язык, глядя на дверь кабинета начальства, словно там стоит кто-то и может увидеть её протест.
– Думаешь, мне нравится? Я вообще, как увидела их, под стойку спряталась, но меня эта дамочка заметила.
– Под стойку? Ты? – прыскает со смеху Галя. – Жаль, я пропустила это представление.
– Очень смешно, – журю подругу беззлобно. – Знаешь, как она на него смотрела? Как на божество.
Я мечтательно закатываю глаза, опять улетая мыслями в воспоминания.
– Так, мать, – Мухина трясёт меня за плечо, – бери-ка себя в руки.
Она смотрит на меня строго, без жалости, с которой сочувствовала вчера моему горю.
– Если ты и дальше будешь раскисать, лучше от этого никому не будет. Особенно мне, – добавляет с ехидной улыбкой, – я не готова за двоих работать.
Дверь в помещение открывается, и в холле появляется молодая беременная девушка с огромным животом. У неё запись сегодня к гинекологу, я эту пациентку запомнила ещё с самого начала её беременности.
Непростая.
Хотя, в нашей клинике простые и не наблюдаются. Дорого.
– Мне назначено на девять, и если врач придёт хоть на одну минуту позже, вы знаете, что будет! – стреляет в нас с Галей глазами и присаживается на светло-бежевый кожаный диван.
Поглаживает живот так интенсивно, что мне даже становится жалко её ребёнка.
Мухина тихо шипит. Она не любит весь этот выпендрёж, которым страдают богатенькие клиенты.
А мне всё равно, я спокойно нахожу общий язык с каждым. Для меня это что-то вроде квеста: сумей договориться со сложным пациентом и получи внутреннее удовлетворение.
Заодно и переключиться можно, пока мозг окончательно не закипел.
– Я сама, – жестом руки призываю Галину успокоиться. – А ты сделай кофе для босса.
– Соскочить хочешь, да? – прищуривается.
– Тебя спасти хочу, – киваю на беременную пациентку.
Мухина бросает очередной взгляд в сторону дивана.
Морщится.
Девушка фотографирует обстановку в холле. Этот фокус мы тоже уже проходили, когда она пыталась угрожать прокурорской комиссией. Ей жалюзи на окнах не понравились.
На меня не действуют такого рода угрозы.
А вот у Гали уже зубы сводит, судя по скрипу.
– Ты хочешь подкинуть Сан Санычу работу? – киваю на кабинет стоматолога.
– Ладно, – уносится в подсобку, задевая папки, лежащие на столе, под стойкой регистрации.
Те с грохотом падают, но Мухина не оборачивается.
Зато
