высокой, хорошо выглядевшей для своих сорока восьми лет, без намека на седину или морщины. Она была одета в стильный черный брючный костюм, на высоких каблуках, при макияже, который был заметен только из-за накрашенных губ, на шее красовалось массивное колье, вероятно бриллиантовое. Павлова прибыла не одна. Вместе с ней в помещение вошли трое мужчин солидного вида в дорогих костюмах и один в костюме попроще, но с очень серьезным лицом (наверное, водитель-охранник, подумал Андрей). На другой машине спустя несколько минут приехала девушка лет двадцати – двадцати пяти, одетая в черное платье, в целом очень похожая на Лидию Андреевну.
Вся эта процессия проследовала в комнату для проведения опознания, которое прошло без слез и истерик, как-то слишком по-деловому. При подписании документов выяснилось, что девушка является дочерью Павлова Ириной, а мужчин представили «друзьями семьи», а по совместительству адвокатом и двумя местными депутатами. Серьезного мужчину никак не представили, что укрепило Егорова во мнении о том, кем он являлся.
Опросить родственников потерпевшего не удалось, адвокат предложил договориться о встрече в «другой раз», сославшись на горе в семье. За всеми процедурами и предшествующими им встречами и разговорами большая часть дня пролетела нервно, но стремительно. После убытия процессии «скорбящих» приехали Саша и Анфиса, причем одновременно.
– Хоть кого-то из сегодняшних посетителей я рад видеть! Проходите, дамы! – Заметин проявил максимальное радушие и гостеприимство в своем кабинете.
– Это Василий Васильевич, наш эксперт, а это Александра Конева, моя одноклассница, и Анфиса Ивановна, экстрасенс погибшего! – коротко представил всех друг другу Егоров.
– Очень приятно! – ответили девушки почти хором.
– Прошу всех называть меня только по имени, – сказала женщина постарше.
– Так уж получилось, что наш потерпевший был при жизни банкиром и имел «своеобычную» супругу и массу влиятельных «друзей», поэтому мне очень нужна ваша помощь в расследовании, – грустно отметил Андрей.
– А чем же мы можем помочь? – удивилась Саша.
– Подозреваю, что традиционные методы в данном случае не действенны… – произнесла Анфиса.
– Так и есть! К сожалению, характер повреждений исключает несчастный случай, а на убийство или самоубийство ничто не указывает, – улыбнулся эксперт. Судя по его глазам и языку тела, мужчина был весьма впечатлен сорокалетним экстрасенсом.
– Показывайте ваш «артефакт», – вздохнула последняя.
– Можно? – спросил Егоров у Заметина, уже вскрывая пакет, в котором лежала кукла.
– Да, отпечатки я снял, все остальные возможные вещества тоже, но результаты экспертизы будут не скоро, – ответил Василий.
– Не чувствую никого, кроме покойного, – медленно сказала Анфиса, держа в руках куклу. – Не похоже, чтобы ее кто-то касался, как будто он и сделал ее сам…
– Это вряд ли! Он купил плетенку в нашей лавке. Вот, видите? – Александра перевернула куклу спиной, отогнула край черной ленты, под которой была маленькая белая бирочка с еле заметным штампиком
