наверняка.
Ярко вспыхнувшее поначалу освещение между тем чуть приглушили, экраны табло погасли, двери выходов закрылись.
– Ребят, пора, – негромко произнесла уже напряженная от волнения Прасковья Богдановна, поднимаясь с места.
Встретившись с ней взглядом, я вдруг подмигнул ободряюще – даже для себя неожиданно получилось. Для нее тоже, Прасковья Богдановна от меня подобного явно не ожидала, мы до этого максимально официально общались. Сейчас же она несмело улыбнулась, заметно успокоившись. И первой прошла в проход между трибунами, спускаясь вниз, на площадку арены.
План по нашей инициации, несомненно, был, но никто из нас пока с ним не был ознакомлен. Все происходящее, похоже, завязано на Надежду. Ее, кстати, так и не видно. Зато, когда спустились вниз и подошли в Кругу Стихий, в ложе почетных гостей я заметил знакомое лицо – надо же, Павел Иванович Байков, заместитель начальника интендантской службы морского порта русской территории города Нагасаки. Тот самый добродушный бородатый добряк, который устроил в нашем особняке уютное любовное гнездышко. И подписанный которым акт с повинной до сих пор лежит у меня в письменном ящике стола. Дожидается, когда я о нем вспомню.
Судя по колыхнувшимся эмоциям Прасковьи Богдановны, присутствию господина Байкова она оказалась совершенно не рада. Павел Иванович же, даже с такого расстояния видно, пожирал глазами Прасковью Богдановну. Интересно, чего это он? Впрочем, интерес мелькнул и тут же пропал – из подтрибунного прохода появилась знакомая фигура в черном с золотом мундире.
Княгиня Надежда Геннадиевна Кудашова, собственной персоной. Приветствовав нас коротким кивком, она сначала поднялась в ложу для почетных гостей, где задержалась на несколько минут, что-то обсуждая с присутствующими. После того как кавайная светлость закончила, спустилась обратно – легко сбежав по лестнице, подошла к нам. Вскользь мазнула взглядом по нам по всем, задержалась вниманием на Прасковье Богдановне.
– Вы можете занять место в ложе, – показала Надежда себе за спину.
Прасковья Богдановна кивнула, явно стараясь справиться с эмоциями и удалилась – ступая на деревянных ногах. Ну да, в ложе кроме остальных высоких гостей находился и князь Новиков, подобное соседство для Прасковьи Богдановны раньше считалось недосягаемым уровнем. Но справилась, в обморок вроде не упала от волнения. Когда Прасковья Богдановна покинула арену и поднималась по лестнице, Надежда обернулась к нам.
Лицо бесстрастное, взгляд отстраненный, холодный. Ни на меня, ни на остальных – прямо, в глаза не смотрит. Заговорила она спокойно и ровно:
– Ваша инициация проходит без лишних глаз. Результаты будут занесены в личные дела, но официального подтверждения и созданий филактериев, по крайней мере в ближайшее время, не будет.
Важный момент, кстати – кровь каждого инициированного, собранная в филактерии, уезжает в столицу, в хранилище реестра владеющих даром. Но нам это пока не грозит – видимо,
