не особо любили Монстра в коллективе. Отстрелявшись, напарник следопыта закинул свой автомат за спину, плюнул себе под ноги и полез на броню. БТР рявкнул двигателем, развернулся и быстро покатил обратно, словно экипаж боевой машины спешил поскорее убраться подальше от неизвестной аномалии.
– Вот она, жизнь-жестянка, – задумчиво протянул я, пряча пистолет в кобуру. – От слова «жесть».
И обернулся.
Фыф сидел на земле и продолжал шипеть. От боли. Понятное дело, больно это, если вогнать себе в руку клинок боевого ножа на пару сантиметров, а потом еще и повернуть. Из раны на землю часто-часто капала темная кровь.
– И на фига? – осведомился я, при этом чисто механически, на рефлексах уже доставая аптечку и жгут из кармана разгрузки.
– Сил не было, – признался шам. – Пришлось стимульнуть нервную систему.
– Ну, куснул бы себя за палец, что ли, – пожал я плечами. – Зачем так радикально-то?
– Палец я ж на нервах и откусить могу. Жалко палец, – поморщился Фыф. – Ты нож из меня достанешь или трепаться будешь?
– А сам никак?
– Боюсь, – признался шам, опуская взгляд единственного глаза. – Больно же.
– Понятно, – кивнул я. Знакомый синдром. Скажем, в запале мочит новобранец вражью силу чем ни попади – ножом, саперной лопаткой, зубами рвет. А потом, после боя, надрывно, с душой блюет в сторонке. Это боевой запал, генетическое наследие предков наших, прошел, и накатило цивилизованное воспитание, от которого на войне ничего, кроме тошниловки, не бывает.
В общем, выдернул я «Сталкер» из лапки шама, поморщился от его шипения прямо в ухо, захлестнул жгут выше локтя, наскоро перевязал рану, открыл аптечку – и присвистнул.
Барма не поскупился. В аптечке лежал шприц-тюбик, снаряженный не промедолом, и даже не морфином, а самым натуральным буторфанолом. Короче, повезло одноглазому.
Ввел я ему анальгетик в вену, и пока шама не накрыло, отправился в «аномалию», посмотреть, что у нас там с трофеями.
Результатом тщательного осмотра мертвого врага явился:
– автомат АК74 средней степени убитости,
– поясная сумка с четырьмя магазинами, масленкой и принадлежностями к автомату,
– две гранаты, Ф-1 и РГД-5,
– три бутерброда с салом, завернутые в промасленную бумагу,
– фляжка с водой и еще одна, плоская, судя по запаху – со спиртом,
– карта местности, заюзанная изрядно, но вполне еще годная,
– и еще один отличный трофей, штатовский мультитул, изначально названный его изобретателем «карманным инструментом для выживания».
Собрав трофеи и оттащив подальше в кусты труп застреленного, чтоб с дороги его не видно было, я вернулся обратно в укрытие.
Фыфа уже накрыло. Глаз блаженно закатился, тонкогубый рот расплылся в блаженной улыбке. Тащится шам. Ну и хорошо.
Понятно, что чинить его прямо тут, в кустах, ни фига не тема. Приедут дружки
