даже зубами скрипнул и сплюнул в сторону свистуна. Тот чуть сдвинулся, внимательно посмотрел, как слюна быстро исчезает в песке и вдруг в упор уставился на Ивана, расплываясь в улыбке.
– Слышь, батыр? Вижу что не по нраву тебе происходящее, – начал вкрадчиво Савмак, – да и самому мне как серпом. Мне ж весь город, что дети родные. Да и за стенами народ не чужой, – Иван снова напрягся, а градоправитель продолжил, – мы тут с царём поговорили, и он предлагает поединком всё порешать. Пять боёв, – разбойник придвинулся и заулыбался ещё слаще, – За каждую победу мне год отсрочки, за поражение мешок золота сверху дани.
– Хороший выход, – медленно кивнул Иван, напрягаясь всё больше.
– Особенно для народа, – поддакнул Савмак и снова придвинулся, – Только понимаешь, у царя Айдолище, а у меня только я, да Ора.
– Идолище? – уточнил Иван, удивившись странному акценту.
– Ай, какой батыр неопытный, – покачав головой, попенял разбойник Кощею, – До стольких годов дожил, а всё верит, что зло не истребить. Мрут все. Тем более если в этом сам Муромец помогать взялся, так что именно как сказал. Но внук не слабее деда. А биться с женщиной они брезгуют.
– А с тобой? – повёлся Иван, чем заслужил «масляный» взгляд градоправителя и презрительную усмешку от Кощея.
– А ежели со мной, то я уже брезгую. А тебе в самый раз супротивник, дабы и славу, и честь, и размяться. И я сам от себя чего сверху добавлю. Мм?
– А я типа не из брезгливых, – заворчал Иван, но все уже поняли, что он согласился. Савмак довольно хлопнул его по плечу, а Кощей достал свой двуручник.
Снова вздохнув, Иван принял оружие и покрутил в одной руке, чем тут же заслужил восхищенные вздохи защитников, и заинтересованный взгляд той самой Оры. Что ещё и та самая прекрасная воительница, с которой он за одним столом не так давно сидел.
– Ладно, уговорили, – Иван положил меч на плечо и повернулся к выходу, – Но награду я сам потом выберу.
– Непременно батыр, – довольно потёр руки разбойник, – Непременно.
Глава 4. Великий поединщик
Густая тень, отбрасываемая Айдолищем, покрывала не только самого Ивана, но и ещё троих бы таких запросто бы уместила. Задрав голову так, что чуть ли не упёрся затылком в спину, Иван пытался посмотреть этому в глаза. Глаза были маленькие, как и сама голова, хотя это может просто ракурс такой. Зато дубинка, что держал этот «сын степей» в руках, была очень даже внушительной. И держал он её одной рукой, словно прутик ивовый, а в другой руке звезда булатная на цепи.
Иван нервно вздохнул и, поведя плечом, стряхнул меч, воткнув его острием в песок прямо перед собой. Ничё, Горыныч тоже большой, а головы так вообще три! Поплевав на руки, он взялся за рукоять. Двумя руками! Ибо если ввёл врага в заблуждение, значит, почти победил.
Чуть сгорбился, тяжело поднимая оружие, и неловко ушёл из-под первого удара. От пролетевшей мимо него звезды, песок взметнулся на метр вверх, а со
