медленно поднялся, рожа перекошена от страха.
– Я на чердаке спал, Коль… как дымом запахло, я в окошко и выпрыгнул.
– А чего это тебя на чердак понесло? – удивился я.
– Да вонючие все в дому-то. Не мылись уже почти месяц. Я всегда на чердак ухожу, чтобы не нюхать.
– Хм… а я и не замечал… ну давай, говори – будешь служить мне или тебя прямо сейчас пристрелить?
– Буду, буду, – закивал напуганный Толян. – Ты же знаешь, я всегда за тебя. А ты-то как выбрался, Колюха?
– А я заранее, – сказал я.
– Как заранее? Ты знал, что загорится?
Я заржал.
– Ну и дурак же ты, Толян.
Тот сообразил, наконец. Затравленно на меня взглянул и голову опустил.
– Я за тебя, Колюх, я за тебя, ты же знаешь.
Дом тем временем полыхал вовсю, и обречена была, похоже, вся улица.
– Пошли, Толян, искать другое место, сказал я. – Пожарные не приедут.
Мы пошли забрать автоматы, но Толяну я не доверял, так что снял магазины и забрал себе. Потом погрузились в микроавтобус, Толян за руль, я сзади.
– Куда поедем, командир? – спросил Толян.
Я знал, куда надо ехать.
В сотне километров отсюда была колония в Платоновке, где отбывал срок мой папаша. Мамаша тоже где-то сидела, но я даже не знал, где. Их обоих посадили шесть лет назад за убийство и грабёж. Не свезло. Я тогда уже служил и папы-мамин криминал стоил мне карьеры. Мамаша-то, может быть, уже и вышла. Если бы не они, сейчас сержантом был бы я, а не Витя-комсомолец.
И мы рванули к папаше. Я был уверен, что колония уже разбежалась по деревням, а мне нужны были не нюни, писающиеся от вида каждой дохлой девки, а лихие ребята, с которыми можно делать большие дела. Я собирался создать лагерь, согнать туда народ, который сейчас удирал на юга, и заставить их всех меня обслуживать. Именно сейчас, когда государство рушилось, был прекрасный шанс обеспечить себе светлое будущее, и этот шанс я упускать не хотел.
Доехали мы быстро, дороги уже не были так забиты, как месяц назад. К тому же была ночь, и машины стояли по обочинам, а люди в них спали. Я смотрел на этих терпил и было мне горестно, что все они уже утром свалят отсюда и не станут моими рабами, а просто сдохнут где-нибудь сами по себе, не принеся мне никакой пользы. Но ничего, утешал я себя, вместо них приедут другие, и те уж от меня не уйдут.
Как я и ожидал, охрана свалила. Но свалило и большинство зеков, включая моего папашу. Лихих парней в тюрьме не осталось, только несколько пришибленных урок шарились по кухне в поисках жратвы. Увидев нас с Толяном, одетых в военную форму и вооружённых, они тут же замерли и завели руки за спины. С одной стороны, с такими было легче, они не способны на бунты, но с другой, и больших дел с ними не провернуть.
Когда я им объяснил, зачем они мне нужны, урки оживились:
– Девок мы любим, это мы согласные.
По странному совпадению, этих утырков оказалось ровно семь человек,
