бы точнее.
В мемуарах Жукова описан случай, когда Жуков буквально хитростью вынудил Сталина поставить свою подпись на плане какого-то военного наступления – чтобы с себя ответственность снять. Мотивировал, что для истории, мол, надо, распишись, товарищ Сталин…
Соответственно, легко представить себе такую ситуацию: Жуков с Тимошенкой кладут на стол Вождя свой чудный планчик о нападении на Германию, который сам же Сталин и просил разработать (чтоб потом не удивляться генеральской самодеятельности). Сталин читает и кивает:
– Действуйте. И побыстрее!
Могло такое быть? А почему нет? Не каждый же раз Жукову обманом да хитростью у Сталина подпись выпрашивать…
Так вот, по поводу этого плана внимательно изучивший его Мельтюхов приходит к выводу, что план этот лежит в русле аналогичных планов советского командования. И что в нем «четко сформулирована мысль, что Красная армия должна «упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие войск». То есть ударить по немцу как раз в такой момент, в котором находилась Красная армия 22 июня.
Сталинский Генштаб перед войной разрабатывал наступательные операции, с этим сейчас никто не спорит… Раньше, правда, спорили. И очень жестко. Советские историки упрямо отрицали, что миролюбивый Советский Союзище мог вынашивать какие-то агрессивные замыслы. А потом эти планы всплыли. И теперь их наличие уже не отрицают, а объявляют как бы шуточными.
Точно так же СССР отрицал факт существования секретных протоколов о разделе Польши. А потом под напором улик признал.
Точно так же СССР отрицал расстрел польских офицеров в Катыни. А потом под напором улик из Особых папок Политбюро признал…
Точно так же главный военный историк и по совместительству главный гонитель Суворова генерал Волкогонов отрицал вычисленный, то есть теоретически предсказанный Суворовым факт – что 19 августа 1939 года состоялось заседание Политбюро. «Не было никакого заседания в тот день!» – хором твердили Суворову российские историки во главе с Волкогоновым. А потом всплыли документики, и выяснилось, что Суворов с его вычислениями прав! Заседание Политбюро в этот день было! Зря отрицали, зря слюной брызгали.
Ой, да много чего раньше миролюбивый СССР нагло отрицал, а потом вынужден был признать. Карательную психиатрию отрицал… Сбитый «Боинг». Взрыв на Чернобыльской станции. Русско-советского чиновника пока документом или фактом не прижмешь, он все будет отрицать. До последнего. Даже удивительно, что мы нашу постыдную неготовность к войне не отрицали, а, напротив, громогласно признавали и выпячивали. И что танки у нас на 70 с лишним процентов неработоспособные были к 22 июня. И что командиры наши дураки. Вот все СССР отрицал, а этакое позорище – легко признавал.
Наводит на размышления, согласитесь.
