на меня.– Попробуй принести мне в подоле, из дома выгоню!
–– Совсем мозги пропила, что ли?– Злилась я.
Уходила снова в свою комнату, лежала, слушая как с кухни звучит, "Что стоишь качаясь, тонкая рябина…", исполняемая, на два пьяных голоса. Кошмар. За рябиной шла песня шумел камыш и прочая лабуда. Весь их репертуар выучила.
Иногда, они на кухне и спали. Со стульев падали, что ли? Напивались до такой степени.
Что касается органов опеки, к нам они не приходили, честно скажу, мать иногда приходила в себя и тогда в доме полный порядок, еда готова, я в полном ажуре. Когда постарше стала, всё сама делала, тут уж ей воля. Пей сколько влезет. И она пила.
Почему я говорю о ней в пошедшем времени? Потому что, мама умерла. Совсем недавно. Я и не знала. Никто даже не сообщил мне, вернее не знали куда.
Узнала, когда приехала навестить её, зашла в квартиру и онемела, Андрей, пьяный, на грязной кровати, прямо в башмаках лежит, на полу ещё двое валяются, мужик и баба. О, боже!
Кое-как растолкав дядю Андрея, я всё узнала.
–– Где похоронили?– Давясь слезами, спросила я.
–– Рядом с мужем.– Едва выговорил он.
–– А это что?– Кивнула я на лежачих.– Поминки так справляете?
Андрей, о чём то задумался. Почесал свой лысый затылок.
–– Нет. Я эта… Я им квартиру сдал, на месяц. Им жить негде.
Квартиру он сдал! Ты посмотри, хозяин нашёлся!
–– Ну, так вот, чтоб духу их здесь не было. Неделя срока. Понятно?– Твёрдо сказала я. – Ты здесь не прописан, никакого права не имеешь распоряжаться чужой жилплощадью. Ясно?!
– Дык… Ну чё? Ясно. Ты где была столько лет? Мать болела, а ты не приехала даже. Она ждала.
–– Ты не помнишь, что ли, как она меня беременную выгнала из дома?– В упор спросила я его.
–– Нет… я не знал, она мне сказала, что ты уехала. А куда не говорила. – Удивлённо ответил он.– А ты? Ты, родила кого?
– Близнецов. Артёмку и Антошку. Им по девять лет уже.
Что же, они здесь пили? Кислятиной какой то, от него несло, вперемешку с мочой. Фу-у-у. Глаза режет. Господи-и-и, и в этом хаосе мать доживала последние дни. Почему я ни разу к ней не приехала? Ругала сама себя. Обиделась. Эх, Оля, Оля.
– Не знал. И мать не знала. Как же ты одна? Двое ребят, трудно с ними.
Трудно не то слово.
– Я у тётки жила. Сестра отца, тёть Даша, она помогала мне. Что тебе ещё сказать? Ну, в общем я сказала, ты услышал. Сам найди место для жилья. У тебя есть куда уйти?
Кто то, сочтёт меня слишком жёсткой. Да. Это будет правдой. Я стала такой, никого не жалко. Как со мной поступили, так и я. Меня мать родная из дома выгнала, не сочла нужным даже по телефону со мной поговорить. Ни разу. Не поинтересовалась: где я, что со мной? Родила ли? Бывает, матери сначала ругают своих детей за провинность, после смиряются, прощают. Знаю. Сама мать. Моя же, мама была не такая. Я звонила ей, она же сама не позвонила ни разу. Дочь-обуза,
