А вы кто? – я глянула на маму, которая ободряюще улыбнулась и выдвинула мне стул:
– Садись. Это Евгений Сергеевич, полковник. Я не ошиблась, вы полковник?
– Не ошиблись, – он уселся обратно на место.
– И по какому вы делу? Мам, неужели Виктор – опасный преступник, а нам нельзя его выдавать? Ой, – я прикрыла рот ладонью, – наверное, ляпнула лишнего.
Мама лишь нервно рассмеялась, снова взявшись за тесто.
– Вообще-то, я к тебе.
– Ко мне? В каком смысле?
– Евгений Сергеевич, – она снова с грохотом поставила миску на стол, – я убеждена, что сейчас вам нечего делать в нашем доме. У моей дочери амнезия, и она ничем не поможет в ваших делах. Будьте добры не добавлять лишнего стресса к реабилитации.
– Ты знаешь, что это меня касается, Настя, – рыкнул он, – Соня мне не чужая, и я имею право с ней поговорить.
– Имеешь, но не сейчас.
– А может, вы меня спросите? – не выдержала я.
Складывалось впечатление, что все в этом городе изо всех сил делают вид, что меня нет. Обсуждают, решают, ссорятся. Я – камень преткновения и совершенно бесполезный элемент. Я как игрушка, которую таскают туда-сюда, перетягивают из стороны в сторону и ждут, пока не оторвутся плюшевые лапки. И от этого так гадко и паршиво, что хочется кричать.
– Хорошо, – полковник повернулся ко мне и вгляделся в мои глаза, – ты помнишь что-то об аварии?
– Я не помню вообще ничего. За четыре дня едва вспомнила несколько бесполезных деталей. Стыдно признаться, но я даже не знала, как зовут мою маму, пока вы не сказали. Это очень плохо?
– Нет, не плохо, – он помотал головой, – мне жаль. Но давай договоримся, если вспомнишь что-то, то наберешь мне?
– А номер?
– Я дам номер, – тут же перебила мама и поспешила выпроводить мужчину из дома.
Я выхватила из тарелки пару долек нарезанных для пирога яблок и отвернулась к окну. Собирались тучи, ветер всколыхнул деревья в саду, и по стеклу ударили первые капли. Они растекались узкими дорожками, перерезая бледнеющий пейзаж.
Вопросов становилось все больше и больше, а разбираться в них – все меньше сил и желания. В подобном стоит копаться кому-то вроде Евгения Сергеевича, но никак не мне. Может, стоит с ним подружиться? Если его интересует авария, то ему же на пользу, чтобы я все вспомнила как можно скорее.
– Как же он мне надоел! – вернувшись, начала ругаться мама, – вечно лезет, что-то вынюхивает. Вокруг твоей палаты крутился целыми днями. Параноик чертов.
Нежные руки сжали мои плечи, и я невольно вздрогнула. «Эта женщина мне никто,» – пронеслось в голове, но я натянула улыбку, глянув на неё.
– Как ты? Как школа? Ты так быстро сегодня убежала.
– Все отлично, знакомилась со старыми друзьями. Даже проектом продолжила заниматься.
– Замечательно! Наверное, ты чувствуешь себя чужой,
