постарше и поинтеллигентнее.
Он явно удивился:
– Вы первый человек, который обращается ко мне с такой просьбой за последние десять лет. Все хотят выглядеть помоложе и понапористей, – мастер на секунду задумался, – Хотите, я сделаю из Вас немолодого профессора, обдумывающего прожитые годы? В прошлом почёт и уважение, в настоящем – разочарование и неуверенность в завтрашнем дне?
– Что-то вроде бывшего преподавателя научного коммунизма?
– Именно! Вы замечательно уловили мою мысль! Именно научного коммунизма! Адепт могущественной лженауки, привыкший поучать свысока, вдруг оказывается совершенно в другом мире. Представляете? Астролог, предсказывавший судьбы царей и империй, вдруг очутившийся в стране туманов, где никогда не бывает звёзд!
Мастер смотрел на меня с восторгом и обожанием. Казалось, сейчас он меня поцелует.
– Элен! – радостно завопил он куда-то в приоткрытую дверь, – немедленно позвоните Светлане Дмитриевне и перенесите визит. Извинитесь, скажите, что непредвиденные обстоятельства. Мне понадобиться время! Уйма времени! В конце концов – пошлите её к чёрту! Деньги я всегда заработаю. Но я не могу упустить шанс! – добавил он с придыханием.
После чего наманикюренные пальчики впились в мою шевелюру. При этом визажист без умолку болтал:
– Я, честно говоря, готовился совсем к другому. Ваша сестра сказала мне, что Вы махнули рукой на свою личную жизнь, записали себя в старики, долго пребывали в апатии, но под влиянием весны и дядюшки-философа решили, что ещё не всё кончено. В общем, я ожидал очередного молодящегося джентльмена, готовящегося попытать счастья в удачной женитьбе.
Ну, сестрёнка, молодец! Впрочем, она никогда не отличалась проницательностью. А вот визажист поэт! Не зря дерёт с клиентов бешеные деньги.
– Значит на молодящегося джентльмена я не похож?
– Что Вы! Вы человек смелый, умный, очень решительный. Уж никак не раб обстоятельств! Для Вас смена имиджа не жизнь, а всего лишь игра. Понимаете, очень часто смена внешности оказывает сильное влияние на самого человека. Он подстраивается под свой образ, и образ порабощает его. Поэтому, человек так болезненно относиться к переменам во внешнем виде. Сильных и кардинальных изменений не боится лишь тот, у кого либо очень сильная внутренняя основа или вообще никакой, – он на миг задумался, – В волосы мы добавим седины.
Как всё-таки мало, оказывается, знал о работе парикмахера. Меня подстригали, подравнивали, мазали какими-то кисточками. Иногда мастер замирал, задумавшись, покачивал головой: «Не то, не то…» и снова начинал внимательно всматриваться в моё лицо, словно хотел увидеть что-то где-то в глубине головы.
– Вы очень азартный человек, – заметил я.
– В моей работе без этого нельзя. Впрочем, как и в Вашей.
– А кто же я, по-вашему?
– Вы? –
