роде. Пусть будет не по-русски, зато по уму:
…несчастный рептилий смог прикорнуть, положив голову на свежее сено. Действие безопасное, поскольку об извержении пламени из пострадавшей глотки можно было забыть минимум на неделю.
Соловей, успокоенный доктором, тоже уснул, едва его голова коснулась подушки. Видимо, царская служба и толпы туристов давались Разбойнику нелегко, и возможность выспаться оказалась сильнее всех остальных переживаний.
Дважды Катя приносила ему молока и дважды оставляла на столе, понимая, что иногда здоровый сон полезнее любых лекарств.
Только к вечеру, до смерти уставшая, девочка вспомнила о непрополотой грядке и поплелась в огород, представляя, как будет в сумерках отыскивать сорняки между многочисленными листьями моркови.
Кто хоть раз в жизни полол, поймет, о каких трудозатратах идет речь.
О, чудо! Из взрыхленной земли молодцевато торчали хорошо и, главное, правильно разреженные морковины. Сорняки густо закрывали межрядную тропинку.
– Эт-т-то ч-ч-что?
Да, буквы в Катиной речи двоились, троились и множились. Тут любой начнет заикаться.
Никто, конечно, на эту чечетку не ответил.
Катя проследовала вдоль грядки. В самом ее конце она увидела небольшой букетик васильков и вырезанное из какой-то открытки сердечко. Ей мгновенно вспомнились утренние ромашки, а также неопознанный шум под окном как раз в тот момент, когда мама просила прополоть грядку. Краска хлынула в лицо. Из груди вырвался писк, способный составить конкуренцию вокализациям охрипшего Соловья. Катя быстро, словно боясь, что кто-то перехватит послание, нагнулась и схватила букет. Прижала к животу и со счастливой, глуповатой улыбкой понеслась домой.
Она уже засыпала, когда из кустов, в которых переминалась с копыта на копыто Зорька, послышалось довольно громкое покашливание, затем мычание и наконец:
Любовь? Ко мне? Не верится. Пора?
Ждала давно и, кажется, готова
Прочесть всеоживляющее слово —
Короткий росчерк вышнего пера.
Катя приподнялась на локте, потянулась всем телом к звуку. Это были стихи! И они на все сто процентов совпадали с ее настроением!
В тот же момент из окна второго этажа раздался голос Соловья, успевшего-таки усвоить несколько стаканчиков Зорькиного молочка:
Скажи, любовь, кем в дом ко мне пришла —
Хозяйкой или гостьей на минутку?
Одно молю: не окажись ты шуткой.
Вокруг хватает подлости и зла.
И глухо, мечтательно, из коровьего хлева пророкотал драконий бас:
Любовь, скажи, как выбрала меня
Из юных звездноглазых миллионов?
Не ведаю пока твоих законов,
Но в холод ты добавила огня.
Катя вскочила, подбежала к окну, высунулась так, что чуть не выпала в мокрую от росы траву, хотела выкрикнуть, но постеснялась. Она зажала руками пылающие щеки и прошептала:
И я в ответ затеплила свечу.
Входи,
