от листвяных похоронХрустящая белёная бумага
Вся в знаках препинания ворон.
И вызрело безмолвием пространство…
Налился день поспевшей тишиной.
Ты прячешь, поле, в рвани голодранца
Озноб земли застуженной, глухой.
Камчатское оснеженное поле!
Распахнут настежь полушубок твой,
И треплет ветер травяные полы,
Мне горло забивая шелухой.
зима и дант
Зима и Дант. Вверх по ступеням ада
Заросшим непролазным кедрачом
Я поднимаюсь к туче пеплопада,
И ветер мне садится на плечо.
Навис вулкан. О, ледяной колосс,
Ты в небе вырублен неумолимо!
Доносит ветер стоны Уголино[1]
Сквозь зыбкий многоярусный мороз.
«О, Дант! Зачем ты держишь за рукав?»
«Затем – взгляни! – увенчивает лавр
Мой профиль горбоскалый, тонкогубый.
Останемся на этой высоте!
Понаблюдаем гаснущий во тьме
Окрестных гор мерцающий рассудок».
чёрные пески
Чёрный песок побережья Тихого океана!
Тундра расшита ягодой.
Здесь человек не нужен.
Жизнь проста,
Как жестяная кружка:
Дно проточив,
Ржа разъедает душу…
Чёрный песок побережья Тихого океана!
Холодный, как одиночество.
Рассыпчатый, как убеждения.
Муравей мегаполиса!
Горсть песка тяжелей и правдивей, чем вся твоя жизнь!
Может быть, это всё, что останется:
Камчатский чёрный песок – крошево из вулкана.
Осенью всё упрощается.
Ветер. Изломы гор.
Жизнь – промокший патрон:
Больше не выстрелить, а выбросить жалко.
Волны берут в осаду песчаный вал.
Лес туманен и пуст.
Наплывает флотилия туч.
В зубьях скал эту бухту убитою уткой зажало.
Кровоточит брусника.
Шиповник кладёт поклон.
Рассыпанной дробью шикша чернеет в травах.
Здесь уместней не крик, а скорее стон,
Крыла перебитого трепет.
Поджарый
Спаниель ищет птицу,
Виляя хвостом, рыча…
Чёрный песок Камчатки! Пепел на влажной ягоде!
Медвежьи следы… Полчища кедрача…
Ничего лишнего.
Север.
Песок.
Правда.
на берегу – нехитрые дары…
На берегу – нехитрые дары:
Обломок дерева, канат, бутыль, канистра…
Кулик, предчувствуя финал своей игры,
С тревожным криком поднимается под выстрел.
Блуждает ветер, холоден и груб –
Природы пристав в поисках заданья,
И океан, как никелевый рубль,
Болтается в кармане мирозданья.
Вьёт гнёзда сумрак
Граф Уголино делла Герардеска, свергнутый правитель Пизы, глава гвельфской партии города. Выведен в «Божественной комедии» Данте в 9-м кругу Ада, где рассказывается о его смерти вместе с сыновьями от голода. (32:124–139)
