это было не печально, смысл всех призывов понял поздно. Староста созывал всех жителей деревни, объединяться в колхозы. Прокатилась волна коллективизации. А что такое колхозы, было непонятно. Я долго думал и ломал себе голову, сидел на берегу речки и размышлял: «Что же такое колхоз? Почему, мои отец и мать, должны вступать в это сборище бедных, чтобы делиться своим имуществом? Как же так? Получается, что всё наше хозяйство, станет общим, деревенским. Тот Гришка или Мишка, которые уехали несколько лет в город, бросив голодную скотину умирать, а поля заросли травой, смогут вернуться в деревню и получить все. И они будут хозяйничать в нашем подворье, как на своем участке. Или Колька, который всю жизнь не работал, а слонялся по деревне, да просил поесть у соседей, изображал из себя больного. А теперь этого Кольку, взяли в отряд большевиков, заниматься продразверсткой. В итоге я не смог объяснить себе ничего путного».
Время шло, в деревню приезжали новые люди, в кожаных куртках и штанах, с маузерами на поясе и ружьями. Отец и мать, отдали в колхоз большую часть своего имущества, взамен получили какую-то бумагу. К 1918 году, мне было 13 лет, понимал немного, но вопросов было столько, сколько не смогла стерпеть, ни одна душа.
В деревне, периодически возникали вооруженные конфликты, начали убивать людей. Было страшно ходить по ночам. Там и тут вспыхивали дома. Деревянная церковь опустела. Все разграбили. Но не сожгли. Преосвященство сбежало или было арестовано. Гражданская война, добралась и до нас. Вначале прошла кампания по коллективизации, потом начали раскулачивать зажиточных крестьян. Естественно, в нашей деревне было всего две семьи. Точнее осталось таких две. Вначале получилось договориться с местными властями, нам немного оставили скота и земли. А потом приехали вооруженные люди из города и отобрали большую часть.
Мои старшие братья уехали в Тамбов. Отца забрали в город, какие-то люди. Мать осталась с сестрами. Дом и часть хозяйства, нам все же оставили. Правда, с этим, можно было прокормить только себя. Ни о какой торговле, речи уже не шло. Семью Чивчихиных, тоже, раздробили. Наташа осталась со своей матерью, проживать в доме и тоже им оставили часть хозяйства, чтобы не умерли с голоду. Братья уехали в город, на заработки, вместе с моими братьями, на завод. Её отец, после экспроприации мельницы и имущества заболел. Церковь оборудовали под общественное зернохранилище.
Когда окончилась Гражданская война, Наташа вышла замуж, за Ивана Ивановича Кудрявцева. А отец Ивана, ушел с большевиками по деревням. Молодые, остались жить в их доме, где еще проживали сестры и братья. Моего отца, потом, вернули в деревню. Он ничего не рассказывал, что с ним было. Вместе с ним, занялись кузнечным делом. Ремонтировали инструмент, правили косы, точили пилы и т. д. Так прошло несколько лет. Мы вроде даже успокоились, жили припеваючи. Кузница работала исправно. Правда мельницу и амбар у Чивчихиных экспроприировали, поэтому
