и попыталась мысленно позвать Билли, но тщетно. Похоже, проклятый маг убил моего защитника. Две слезы выкатились из-под ресниц. За месяцы, что прошли с того дня, как писклявый голосок впервые зазвучал в моей голове, я здорово привязалась к своенравному фамильяру.
– Ну-ну, девочка моя. Все позади – нужно радоваться, что жива. Мой муженёк приведет замечательного целителя, и тот живо тебя на ноги поставит!
Добрая оборотница помогла снять испорченное платье и мокрую нижнюю сорочку – спереди на белой материи зияла уродливая дыра с обугленными краями. Стесняясь наготы и своей бледной убогой родовой метки, я собрала силы и постаралась как можно скорее натянуть ночную рубашку, выданную любезной хозяйкой. Она была просторной и приятно пахла душистым мылом и свежестью.
Вскоре в комнате появился целитель – пожилой, худой как жердь, полуоборотень-полуэльф. Красный болезненный ожог на груди он залечил в несколько минут, не осталось и следа. Долго осматривал мое запястье, качал головой, хмурился. Приказал Хельде принести еще горячей воды и бинтов. Целую вечность водил руками над пульсирующей острой болью раной, накладывал странные артефакты, которые доставал из потертого саквояжа, что-то измерял. Поил сладкой микстурой – от нее отчаянно захотелось спать. В конце концов, мэтр густо намазал больную руку какой-то дурно пахнущей мазью и туго забинтовал.
В течение всей процедуры мэтр Калви не сказал и пары слов, зато поднявшись, порадовал целым ворохом информации для будущих невеселых размышлений: – Руку мне удалось спасти, юная госпожа. Кровоток восстановлен, кисть будет действовать, как и прежде. У вас отличная регенерация. Отёк уже начал спадать, воспаление спадет к утру, я наложил мазь. Но на запястье, скорей всего, останется шрам, притом на всю жизнь, к сожалению. Воздействие запрещенных проклятий должно было привести к летальному исходу. Если бы не оберег, который, в конце концов, так раскалился, что превратился в уголь, мне не довелось бы лечить вас. Все это я подробно изложу в отчете для следователя. Сейчас отдыхайте, юная сьерра, зайду завтра утром.
Смысл его последних фраз уже слабо доходил до моего затуманенного лекарством сознания. Я только сонно хлопала глазами и, пробормотав заплетающееся «Спасибо», провалилась в сон без сновидений.
Когда Хельда разбудила меня, в незашторенное окно лился сероватый свет дня. Оборотница заставила выпить бульон с сухариком, помогла умыться и причесаться. Рука ныла при каждом движении, но боль была уже терпимой. В остальном же, я чувствовала себя неплохо, только голова казалась тяжелой. Хотела встать, чтобы вернуться в университет, и доброй женщине пришлось почти силой укладывать меня обратно в кровать. Оказалось, что уже полдень, и я бессовестно проспала не только лекции, но и утренний визит врача, который осмотрел мою руку и заново перебинтовал.
Похоже я многое пропустила: из-за плотно закрытой двери слышались мужские голоса, разговаривающие на повышенных тонах. Дом словно ходуном ходил. Судя по звукам, доносящимся со двора, и там было оживленно.
