арендные права на Ляодунский полуостров и Южно-Маньчжурскую железную дорогу, соединявшую Порт-Артур с Китайско-Восточной железной дорогой. Русско-японская война завершилась поражением русского самодержавия. Источники информации в описании» – гласило оно.
Человек, в котором нуждался Сергей, в итоге нашелся. Антон предложил ему встречу на улице.
Сибирь славится не только морозной зимой, но испепеляющим летом, испепеление начиналось уже весной, в мае. Это был очень жаркий денек. Солнце вытягивало из людей влагу до последней капли, от чего друзья решили спрятаться в парке 300-летия Омска, где лиственное царство не позволяло им зажариться до хрустящей корки.
Они прохаживались по вымощенной дорожке среди высоких сосен и берез.
– Рассказывай, что нового? – начал беседу Антон.
– Что именно тебя интересует, мой друг? История, политика, культура, экономика? – игриво произнес Серега.
– Хм, пожалуй… история – определился Антон, подыграв другу.
Будем честны, Антон не очень интересовался всем этим. Его больше влек за собой не менее сложный и интересный мир цифр, уравнений и двоичного кода. Технику он любил больше чем, мутных людей, поэтому вся лента Youtube у него забита видосами про новинки комплектующих для компьютера, смартфонов. Все началось с мечты об умной колонке, которая воспроизводила бы все, что он говорит, затем мечты перенесли его в целый умный дом, где все автоматизировано по последнему слову техники: робот пылесос убирается за тебя, система охраны запирает за тебя двери, свет выключается и включается сам. Все это его очаровывало не от того, что ему было лень всем этим заниматься, а от того, что весь дом управляется одним только им, вся техника крутиться вокруг него. Желание поделиться мечтой рвалось наружу и теперь, но вспомнив неудачную попытку разъяснения тонкостей программирования, он с грустью отступил. Тогда Сергей увидел на экране ноутбука ряды непонятных цифр и знаков, лишенных какого бы то ни было смысла, связь с жизнью в них напрочь отсутствовала, что и послужило непреодолимым барьером в восприятии Антохиных интересов. На замечание Сереги о неинтересном рассказывании, Антон ничем иным кроме трех точек, неловко оборвавших диалог, отреагировать не мог.
В свое время, когда Сергей позвал его в музей, где тому нужно было сделать что-то по культурологии, Антон также не мог считать смысла картины.
– Это «Игры детей» Брейгеля, копия все-таки – пояснял, стоявший рядом Сергей. Он высматривал каждого человечка отдельно, словно пытался найти знакомое лицо.
Какие-то дети, которых сложно отличить от взрослых, суетились перед взором Антона. Все это наводило его на мысль о суетности людей как таковых: Все во что-то играют, развлекаются, как хотят, если охватить это одним взглядом, выглядит это бессмысленно, конечно же.
– Что думаешь о картине? – спросил Сергей. Он всегда спрашивал что-то подобное, когда они смотрели фильмы, по идее собеседник лучше отрефлексирует увиденное, но Антон ответил:
– Да
