Влада.
– Зачем мне это знать? – спросил Алик, нажимая номер нужной квартиры.
– Ну… я просто вспомнил.
Я дождался, пока Леся ответит и откроет нам дверь. Потом мы шли на пятый этаж и ждали уже там.
Леся на своих страничках никогда не выставляла фотки, и я не понимал почему. А в последний раз вживую мы виделись на ее дне рождения, когда наши с Аликом родители были живы.
Я мотнул головой и застыл: дверь нам открыла рослая красивая девушка с длинными светлыми волосами и серыми глазами. Это…
Это Леська?
– Ничего себе, – вырвалось у меня вместо приветствия.
Алик сам затих, видимо тоже пораженный. Мы стояли и смотрели, Леська тоже смотрела на нас, а потом начала смеяться. И что это значит?
– Я вас и не узнала, вымахали как!
Она снова хихикнула, редкое событие, и мне даже немного полегчало на душе. Может быть, все не так уж плохо. На первый взгляд не видно, чтобы с ней что-то нехорошее происходило.
– Впустишь? Мы хоть посмотрим, – поинтересовался я.
– Не оставлю же я вас здесь сидеть под дверью.
Леська посторонилась, и мы вошли в прихожую, где стояла скамейка, на которую я и сел, стягивая кроссовки. Алик же обошелся без скамейки, стряхнув обувь двумя ловкими движениями. Мне даже завидно стало, но я промолчал. В конце концов, я умею другие вещи, просто не хвастаюсь.
– Показывай, что там у тебя, – предложил я.
Из гостиной доносился рев телевизора: кто-то отчаянно требовал признаться в измене или уйти… я погрустнел… Никогда не любил эту резину, можно и потише было сделать. Видимо тетя Ира любит выкрутить звук на полную: она не убавила звук даже на рекламе.
Мои чуткие уши заныли, но я стоически поглядывал по сторонам и заодно принюхивался. Посторонних жителей я не чувствовал, и теперь гадал, что случилось. Может, Леське стоит отдохнуть? Говорят от переутомления бывает, что мерещится всякое. Но Леська прижала палец к губам. А потом из гостиной… воздвиглась, монументально так, тетя Ира. И сразу стало ясно, в кого Леська пошла – в свою высокую, мощную тетю. Мама у нее вроде той же породы, но я тетю Надю плохо уже помнил.
– О, Леся ухажеров привела, – обрадовалась тетя Ира, и я подавил вздох, вечно они так.
– Это мои кузены, – отозвалась Леська. – Это Михаил, а с белой прядкой…
– Альберт, – поспешил я представить брата. Тот свое полное имя не любил и всячески противился тому, чтобы его так называли. А я считал, что стыдиться здесь нечего.
Пусть привыкает, скоро его будут по имени-отчеству называть, не все же мне мучиться. Да… не очень достойные Ярчука мысли, знала бы Сварог, точно бы побила.
– Заходите, мальчики. Вот в той комнате как раз два кресла-кровати. Или две? А, неважно.
– Мы не собираемся здесь ночевать! – выпалил я, прежде чем успел вспомнить о правилах приличия.
Алик согласно нахмурился.
