по Существу была самой важной. Милькорианец точно знал: корабль Быстрова на Землю не садился и уйти в дальний космос со смертельными повреждениями он не мог.
– Смотрите, добрый Варх, – Ирхис задержал картинку на планшете. – Похоже я ошибался: странный луч на самом деле исходит не от «Тезея». Это лишь обман зрения. Его начало выше, – он провел пальцем по бледной полоске, ставшей более заметной после компьютерной обработки.
– Ну-ка, – координатор склонился над экраном. Убрав руку Ирхиса, он коснулся активной зоны планшета. Корвет и голубоватая дымка атмосферы уплыли вниз, в центре достаточно ясно обозначилось начало луча.
– Какой-то объект, – вглядываясь в темную тень, закрывшую звезды, заметил Ирхис. – Огромный треугольник или что-то подобное.
– Черная пирамида… – едва шевеля губами, произнес Орнох Варх. – Так вот в чем дело!..
О появление черной пирамиды возле «Сосрт-Эрэль» он слышал от Легха Краула: таинственный корабль неизвестного происхождения недавно весьма взволновал население станции. Но тогда из агентов «Холодной Звезды» мало кто думал, что появление этого тихого темного чудовища связано с Существом.
Варх пустил видеозапись дальше, пристально следя за пирамидой. Он видел, как импульс неведомого оружия сорвал защитный экран с «Тезея», легко, словно порыв ветра пух; видел, как космос утонул в ослепительном всплеске фоновых бомб. Дальше милькорианский спутник захлебнулся в широкополосном шквале. Следящие системы восстановились минут через двадцать, когда в обозримом пространстве не было ни черной пирамиды, ни следов «Тезея». Что случилось с кораблем Быстрова координатор не знал, но откуда-то у него возникла уверенность, что его захватил остроугольный посланник тьмы. Это означало, что до Существа теперь не могут дотянуться самые длинные щупальца «Холодной Звезды». Увы – невыразимо печальный итог последних дней… А ведь еще вчера цель находилась почти в его руках!
Ирхис что-то неохотно разъяснял Копылеву по последнему видеофрагменту, землянин тыкал пальцами в планшет и сыпал дурацкими вопросами. Орнох Варх отдернул занавес и распахнул окно, впуская в апартаменты леденящий воздух московской осени. Милькорианец ненавидел холод и мечтал скорее оказаться в теплых красотах собственного сада с горками красных камней, однако именно холод, пробегавший ледяными иглами по коже, проникавший внутрь, помогал ему сосредоточиться и обрести особую ясность мыслей. Внизу по Смоленской, светя желтыми фарами, проезжали неторопливые автомобили, из темноты доносился гул перехватчиков, барражировавших за кольцевой дорогой со вчерашнего дня. «Глупцы, – подумал Орнох, опираясь на подоконник, – всполошились, словно завтра конец мироздания. Хорошо, не нашлось достаточно нервных, чтобы позволить пуск ядерных ракет. Хотя кто знает, что принесет сегодняшний день…»
Его мысли прервала трель сотового телефона. Координатор вытащил
