style="font-size:15px;"> – Неа, – отвечает мужчина, глотая следующий кусок, на меня даже не смотрит, полностью сосредоточен на процессе. Уплетает за милую душу. – Если ты боишься отравиться, то не переживай. Я сам готовил. Продукты все свежие. Руки чистые.
Прощай, челюсть…
– Сам? – переспрашиваю зачем-то.
Я в шоке. Артур НИКОГДА не готовит. Не занимается домашними делами, это строго мои обязанности.
– Сам-сам. Это мой любимый завтрак.
Я раскрываю свой контейнер. И сглатываю. Красота. Аж слюнки текут.
– Это овсяноблин. Внутри только помидоры, сыр и салат. Ну и яйцо, чтобы белок добавить, даже соли нет, – поясняет парень. – Вещь!
– Выглядит аппетитно.
Пробую первый кусочек. Ооох, почему я такое никогда раньше не готовила! Сногсшибательно!
Жадность одолевает, заставляя накинуться на это произведение кулинарии!
– Потрясающе! – невоспитанно восхищаюсь я с набитым ртом.
– Счастлив слышать, – с умилением глядит на меня новый знакомый. Он свою порцию уже осилил. Сидит, потягивает кофе. Аромат великолепный, я остро его чувствую.
– Нет, правда, – все еще не веря в происходящее, хвалю я мужчину. – Очень вкусно. Я, честно говоря, удивлена.
У него затейливые темные узоры на шее. Предполагаю, что ими увиты плечи и полностью руки.
– Не люблю посредственность, – заявляет он и вальяжно вытягивает перед собой ноги. Стаканчик приземляется на лавку. Руки незнакомец скрещивает на груди. – Ну, я надеюсь, ты сегодня больше не будешь грустить?
– Однозначно нет, – отвечаю я и смотрю в его глаза. Цвет непонятный. И не серый, и не зеленый. – Спасибо. Очень удивил.
– Ну а ты говоришь, чудес не бывает. Еще как бывает.
Уголок его губ лениво ползет вверх. Я настолько растеряна, что даже не знаю, о чем теперь говорить. Только вновь благодарю его.
– Так. И куда ты теперь направляешься, сытая и довольная?
– Собиралась кое-чем заняться дома по хозяйству. А после обеда торопилась на собеседование.
– Планы изменились? – проницательно уточняет он.
– Да. Муж должен был дочь из сада забрать, но недавно сообщил, что не сможет. Поэтому… скорее всего, придется все отменить. Знаешь… я сейчас подумала… – силюсь вспомнить, точно ли он не представлялся? А то вдруг это я пропустила. Снова неловкость. – Что не знаю твоего имени.
Незнакомец бросает на меня хитрый взгляд.
– Меня зовут Демьян. Но сколько себя помню, все называют меня Дым.
– Почему? – вновь улыбаюсь я.
– А черт знает. Приклеилось как-то, – невзначай сообщает он, отмахиваясь. – Так что ты можешь называть меня, как тебе больше нравится.
– Я, пожалуй, остановлюсь на имени. Прозвища даются мне тяжело.
Сама не замечаю, как между нами завязывается приятельский разговор. Меня вдруг одолевает
