он снял. – Кажется… Джулиан… Точно! Его зовут Джулиан…
– Очень ценная информация! – бубнит себе под нос Хелен. – В Америке живут миллионы Джулианов, а каждого проверить невозможно.
– Однако правда… – резко выдыхает Ракель.
– Мы в тупике, ребята! – разводит руками Наталия. – Анна в опасности, мы не знаем адреса и телефоны ее родителей, никто из нас не знает их лично, у Даниэля амнезия, и он не может сказать хотя бы чей-то адрес… И вещественных доказательств вины того типа у нас нет…
– Да, ситуация не из легких… – потирает лоб рукой Терренс.
– Тем не менее, надо найти способ донести до родителей Анны то, что они губят свою дочь, – уверенно говорит Ракель. – Погубят окончательно и обрекут ее на несчастье, если согласятся выдать Анну замуж за того типа.
– Сейчас все зависит от Даниэля, – задумчиво говорит Питер. – От того, когда он все вспомнит. Без его помощи мы ничего не сможем сделать.
– Так мы можем прождать черт знает сколько! – восклицает Эдвард. – А если Перкинс реально поверит, что мы якобы лжем ему, и пошлет нас к черту, то надежда на спасение практически пропадет. Останется лишь ждать, когда к нему вернется память, а его мозги встанут на место.
– Господи, я не понимаю… – качает головой Ракель. – Не понимаю, как можно не видеть, что с твоим ребенком что-то не в порядке? Почему Сеймуры этого не видят? Почему они так легко готовы отдать Анну на растерзание тому подонку? Который быстро так изведет ее, что она и жить не захочет.
– Возможно, отец Анны утешает себя тем, что его дочка просто очень переживает из-за расставания с Даниэлем, – предполагает Питер. – Хотя я и сам не понимаю, как этот человек может быть настолько слеп и не замечать, что Анна очень плоха.
– Может, он и замечает, но наверняка винит во всем Даниэля, – предполагает Хелен.
– Кстати, Хелен, ты говоришь обо всем этом так, будто знаешь о насилии все, – задумчиво отмечает Терренс.
– Знаю кое-что. Имела дело с одной жертвой насилия. Работала с ней пару лет. Ее насильник тоже зверски избивал, оскорблял и унижал ее… Устраивал тотальный контроль, заставлял ее молчать обо всех его делишках и притворялся идеальным мужчиной в глазах других. Из-за него та девушка даже уволилась с работы и перестала общаться с друзьями и близкими, говоря, что ее мужчина очень ревнивый. Она вообще всячески оправдывала его и обеляла. Хотя только слепой мог не увидеть, что эта девушка врет.
– Значит, Анна тоже может оправдывать того типа, выдумывать причины, чтобы не встречаться с друзьями, как угодно скрывать свои побои и врать, что она сама виновата? – спрашивает Эдвард.
– Так оно и будет, Эдвард, я уверена в этом. Кроме того, мы еще не все знаем. А ситуация в этом случае может быть куда сложнее и опаснее.
– Прости за любопытство, Хелен, а как ты вообще узнала о той девушке и ее насильнике? – слегка хмурится Наталия. – Раз ты говоришь, что она всем лгала и ушла с работы…
