расстелилась на холодном деревянном полу, узнав в стоящих неподалеку – вдовую графиню Бабишеву и ее сына. Моего несостоявшегося жениха.
Назревала неминуемая катастрофа. Я ощущала ее морозное дыхание у самого затылка. Впрочем, это мог быть банальный сквозняк. Не отменяющий, однако, того факта, что тетушку – с некоторых пор напрочь не переваривающую фамилию Бабишевы – необходимо срочно выводить на свежий воздух.
Ни с Акулиной Никитишной, ни с Сергеем я не виделась со дня суда, случившегося месяц назад. Где муж первой и отчим второго выступал подозреваемым, а я – главным свидетелем обвинения.
С одной стороны, неудобно получилось. Все же соседи, давние приятели покойных родителей бедняжки Сони, едва не ставшие родней. С другой… сам виноват, нечего в честных девушек стрелять из трости.
Тетушку, что раньше души не чаяла в его сиятельстве, едва ли не молилась на нашу свадьбу, дни до нее считала, с тех пор словно подменили. Упоминание «гадкого» семейства стало под строжайшим запретом. И дело было не только в том, что приемный отец моего – на тот момент – жениха покушался на мою жизнь, и даже ранил в плечо, но и в целях, что преследовал Сергей, делая мне предложение.
Щедрое приданое.
Новость о том, что граф Бабишев разорен облетела все газеты со скоростью пули. От ее сиятельства вдовой графини тотчас отвернулись практически все знакомые. Его сиятельству, чтобы хоть как-то продержаться на плаву пришлось продать единственный земельный надел в пятьдесят десятин. И, как я очень надеялась, бросить все силы на поиски новой богатой невесты.
Несмотря на скверный характер его властной маменьки, зла я Сергею не желала. И Инессе Ивановне не раз говорила, что не стоит его ни в чем винить. А за что стоит – уже получил. Персона, в нашем небольшом городке, он более не знатная.
Признаться, какое-то время я даже подозревала его в убийстве настоящей Сони, девушки в теле которой я не так давно очнулась, закончив бренное существование в двадцать первом веке. Но баллистическая экспертиза, проведенная судебным медиком Мещанского полицейского участка Полем Маратовичем Лавуазье определила калибр пули, выпущенной из принадлежащей Сергею трости.
Она оказалась в разы больше дырочки в новеньком платье, которое было на Соне в день смерти. К тому же, остались бы следы. Брызги крови. Добавить сюда звук выстрела, не услышать который было невозможно. И отсутствие мотива. Ладно бы это случилось после нашей свадьбы…
В общем, Сергей был вычеркнут из короткого списка потенциальных убийц. Чего не скажешь о его маменьке.
Пока она, задрав оба подбородка, недовольно поджимала губы и смотрела куда угодно, только не на нас, сам граф кивнул сначала мне, затем Инессе Ивановне. А после потупил печальный взгляд.
Нет, я бы, конечно, ответила. И ладошку для поцелуя предоставила – что ей стало бы, этой ладошке? – но тетушка, взяв меня под руку, так лихо для ее возраста встроилась в людской поток, что нас, будто пробку из бутылки с шампанским, вытолкнуло на мороз.
Благо кофейная
