мной. – Машина уже ждет. Я пригласила вас на этот вечер и должна лично убедиться, что вы всем довольны и добрались до дома в целости и сохранности.
– Спасибо, Эмма, вы так любезны! – с такой же противно-притворной улыбкой отвечала я. – Даже не знаю, как благодарить вас… стоит ли так беспокоиться из-за меня…
– Еще как стоит! – в этом восклицании слышалась неподдельная искренность. – Вы так помогли нам…
В общем, до дома я действительно добралась без приключений.
Поднявшись к себе в квартиру, я как-то сразу расслабилась, вспомнила, сколько сегодня выпито шампанского, и, небрежно смыв неземную красу, наведенную Светкой, с удовольствием растянулась в кровати.
Уснула я как-то совсем незаметно, а когда проснулась, обнаружила, что уже десять часов утра.
Должна сказать, шампанское – очень коварный напиток. Люди наивные и неопытные, вроде меня, покупаются на то, что от него нельзя опьянеть до потери сознания, как, например, от водки и, поддавшись приятной эйфории от золотистых пузырьков, пьют себе сколько влезет, не подозревая о том, что готовит им следующее утро.
А на следующее утро, дорогие друзья, вы будете чувствовать то же самое, что чувствовала я после этого корпоратива. Конечно, это не то невыносимое похмелье, от которого хочется застрелиться. Но и выражение «свежая голова» совсем не подойдет к вашему новому состоянию.
В общем, если говорить коротко, я ощущала себя зависшей в какой-то странной полупрострации, и хотя нигде не болело, но я точно знала, что малейшее мускульное или умственное напряжение вызовет результаты самые плачевные.
В таком состоянии я меньше всего готова была разговаривать с Эммой. Ну и, разумеется, она позвонила, чуть только я успела продрать глаза.
– Танюша! Ну, как дела? Как чувствуете себя? Отдохнули после вчерашнего?
– Ну… так… в целом… ничего.
– А у меня так голова болит – ужас! Не нужно было пить столько шампанского. Впрочем, я, собственно, не об этом… Танечка, у нас ужасная новость!
– В самом деле? – Моя голова тоже начинала болеть.
– Да! Помните того приятного мужчину… он еще был так любезен с вами…
«Какой именно?» – чуть было не ляпнула я, но вовремя остановилась.
– Артемьев, – между тем продолжала стрекотать моя собеседница. – Артемьев Иван Алексеевич. У него сеть перерабатывающих предприятий. Молочный бизнес. Такой высокий, седеющий… очень интересный мужчина.
– Да… припоминаю. С ним что-то случилось?
– О! Да! Случилось! Случилось самое худшее, что только могло случиться. Сегодня ночью его застрелили.
– Что, простите? – Никогда в жизни не чувствовала себя тупее, чем в это утро.
– Да, да! – кричала в трубку Эмма, видимо, предполагая, что я не верю. – Застрелили! Застрелили из пистолета у ворот собственного дома. Он отослал машину, чтобы мальчики
