Роберто и принялся смахивать с моей обнаженной руки ползущего по ней муравья. Муравья там уже не было, но Роберто все продолжал нежно гладить мою руку. Мне было бы приятно, если бы не пристальный взгляд Даниэлы на это, стекленеющий все больше.
– Роберто, посмотри: ты немножко испачкался, – озабоченно заметила я, показав на свои губы – у моего любимого в уголке рта осталось пятнышко от соуса.
– О! – извиняясь, воскликнул Роберто и унесся на кухню за бумажными салфетками. Даниэла взирала на этот обмен любезностями как на личное оскорбление.
Роберто меж тем наложил себе один из салатов – тот, что я приготовила для гостьи и себя.
– Тебе этого нельзя есть, здесь огурец! – Роберто тут же выплюнул порцию салата, которую он уже начал жевать, посмотрел на овощи так, будто обнаружил в них живую гадюку и поспешно спихнул салат в общую миску грязной вилкой с грязной же тарелки (со своими объедками и остатками соуса, который я не любила). Кое-чего из того, что проделывает Роберто, с лихвой хватило бы, чтоб я давно сбежала от кого-нибудь другого – но когда это делает он, у меня это вызывает лишь умиление. Например, когда итальянец часто сморкается, причем не в ванной, а прямо при мне. Потому что пора цветения, а у Роберто широко распространенная сенная лихорадка. Мне это в нем даже нравилось – может, благодаря своей проблеме он лучше поймет мою аллергию на цитрусовые и грибы. Еще я заметила, что Роберто иногда пукает – вернее, довольно регулярно. Что совсем неудивительно при его любимой диете, с ежедневными горохом и фасолью. Но в принципе, это тоже ведь пустяк! С этим пожеванным салатом и прочими объедками, сброшенными обратно в общую миску, тоже ведь мелочь. Но на сей раз меня все-таки покоробило: оказывается, когда Роберто расслабится, то совсем не думает о других! Даже о дорогих ему людях. Сам небось не стал бы есть то, что кто-то выплюнул! А мне так хотелось этого салата! Тем более что приходилось покупать любимые огурцы на свои деньги. А их было так мало!
– Что такое? – Даниэлу это тоже шокировало.
– У Роберто аллергия на огурцы, – пояснила я. И удивилась: старый друг, даже больше – бывшая подружка, они жили вместе. И, тем не менее, таких вещей о нем не знает! Я видела: Даниэле неприятно, что я успела за неделю в чем-то стать Роберто ближе, чем она за 20 лет.
За трапезой Роберто расхваливал Даниэлу и ее театр: какие они прогрессивные, неординарные и талантливые.
– Будет очень интересно посмотреть ваше новое представление! – заметила я. Мне в самом деле было любопытно. Кроме того, может, до Даниэлы при дальнейшем общении дойдет, что нельзя людей воспринимать так негативно, совсем их не зная. Надо попытаться с ней подружиться, ради Роберто. Он меж тем блаженно улыбался: новая и старая его подружки понравились друг другу и готовы жить под лозунгом «мир, дружба, жевачка». Как все-таки мужчины порой наивны – как дети! Но меня приторная улыбка Даниэлы обмануть не могла. Было ясно: итальянка постарается сделать все, чтобы меня поскорее не стало. Рядом с Роберто.
– Я еще не
