рассмеявшийся было своим собственным словам, подавил смешок. Серьезно посмотрел на Михалыча.
– Слышь, малой. Слива я для своих. А для тебя Петр Петрович. Не дорос ты еще меня по кликухе звать.
– Вот как? – Михалыч встал. Поправил перевязь на шее.
Люди Сливы, которые тусовались за его спиной, напряглись.
– Скольких ты с собой молодцов взял? – Михалыч медленно пошел к Сливе. – Семерых, кажется? Маловато. Надо было человек десять-пятнадцать, как в прошлый раз.
– По беспределу живешь? – С угрожающей хрипотцой проговорил Слива.
– А ты, что ли, по понятиям? На хрену я вернет твои понятия, Слива. Я сам – мои понятия, понял? Я сильней, я и прав. Сейчас, Слива, я сильней.
Палец встал. Слива увидел, как у него за поясом чернел пистолет Макарова.
– Не доводи до греха, – холодно сказал Слива.
– Гля, – Михалыч кивнул в сторону, к маленькому окошку. – Посмотри, Слива, туда. Видишь? Вон твои, вон мои. Стоят, курят. Как друзья.
Слива посмотрел. Сам не понял, отчего: то ли злобный взгляд Михалыча заставил его отвернуть глаза, то ли любопытство.
За окном, во дворе хаты, стояли и непринужденно курили бойцы Сливы и пацаны Михалыча. Пацанов было больше.
– Давай, наверно, не быкуй, – сказал Михалыч.
Слива снова впер в грубое лицо Михалыча свой тяжелый взгляд. Проговорил:
– Мы дадим оружие и машину. Дадим водителя, который доставит и заберет. От тебя нужны только смелые бойцы, Михалыч.
– Добавь к этому тридцать косых, и мы договорились.
– Тридцать тысяч долларов? – Удивился Слива. – Не пойдет. Могу согласиться на то, что оружие оставишь себе.
– Калаши? Начерта мне калаши? Надо будет, сам найду, – рассмеялся Михалыч. Тридцать косых, Слива. Тридцать косых.
– Я согласен на пятнадцать, – повременив пару мгновений, ответил Слива.
– Тридцать.
– Двадцать.
– Тридцать, Слива. Иначе херачь Кулыма сам. Только потом все авторитеты района будут смотреть на вашу троицу как на говно. Хер кто с вами здороваться будет, зная, что вы кидаете своих через писюн при первой же возможности.
“Сукин сын, – подумал злобно Слива. – Вот бешеная собака! Знает же куда давить!”
В этот момент Слива признался себе, что побаивается Михалыча. Они пытались его контролировать, держать в узде. Но чем больше Слива узнавал этого человека, тем больше понимал, что подмять его не получится. Зато можно было попробовать его использовать. Использовать, как расходник.
“Зараза! И киллера же не нанять! – Блуждали мысли в голове Сливы, – все тут же на нас подумают. Весь район знает, что мы сейчас с Кулымом не в лучших отношениях.”
– Хорошо. Тридцать. Но деньги, когда все сделаешь.
– Ага, хрен, – приподнял подбородок Михалыч. – Половину до, половину после.
Слива нахмурился. Поджал свои полные губы.
– Лады.
