Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон, прибывшая в Киев, недвусмысленно намекнула президенту Украины, что ЕС выступает за «мирные переговоры». И разумеется, она тут же отправилась встречаться с «вождями евромайдана». Сам Янукович остался в своей администрации, растерянный, переваривая целый список угроз, которыми его попотчевала г-жа Эштон, среди которых не на последнем месте были вопросы сохранности собственности и счетов «семьи» украинского президента.
Однако дальше ситуация немного поутихла. Это очень в украинском духе – страна и Киев готовились к новогодним праздникам и католическому Рождеству. Праздник для жителей Западной и Центральной Украины святой, и даже политики на это не рискнули посягнуть. После настал Новый год. В общем, ситуация подвисла в некоторой неопределенности. Однако, если технологи майдана, со своей стороны, сделали все, чтобы удержать на время праздников ситуацию под контролем и не ослабить мобилизацию, то Янукович не сделал ничего.
12 января, сразу после новогодних каникул, массовые протесты возобновились. На «народное вече» вышло около 50 тысяч человек. Через четыре дня, 16 января, резидент Украины ответил на это набором законов, которые оппозиция и СМИ тут же окрестили «диктаторскими» и «драконовскими». Возможно, они и были бы таковыми, будь у Януковича воля и средства для их применения. Но в той ситуации у него не было уже ни того, ни другого: его авторитет стремительно падал даже у его сторонников.
Законы предусматривали ограничения, штрафные и меры уголовного воздействия за нарушение правил проведения массовых мероприятий, а также серию мер, направленных против оппозиции и протестующих. В частности, запрещалось ездить в колоннах автомобилей более пяти (штраф до 850 тысяч гривен). Направленная против «автомайдана», эта мера должна была поставить крест на деятельности автомобилистов-оппозиционеров. За нарушения на митингах можно было арестовывать и штрафовать на сумму 3400 гривен. Участие в митингах в военной форме или с военной амуницией, установка палатки в ходе акции могли повлечь за собой штраф 4–5 тысяч гривен и арест на 15 суток. Арест или штраф также грозили лицам, официально оказывающим материальную помощь организаторам незаконных акций протеста. За блокирование зданий и препятствование работе властей можно было получить уголовное преследование и срок 6 лет. За групповые беспорядки можно было сесть на два года.
В общем и целом – вполне здравые меры, но не для Украины и не для того времени. Попытка калькировать российское и американское законодательство в ситуации с раскачанным обществом и серьезным недовольством в элитах, не могла кончиться ничем хорошим. Оппозиция тут же воспользовалась фактом принятия «драконовских» поправок с целью завести толпу. В чем и преуспела: ведомые боевиками-неонацистами наиболее горячие головы с майдана перешли к активной фазе: уже 19–20 января радикалы дали самый настоящий бой милиции. В ход шли горящие покрышки,
