миновали последний рабочий фонарь, настала пора поворачивать назад. Но Ярослава уверенно шла вперед, в темноту. Все, что знал молодой человек об этой дороге, что впереди кладбище. Так себе место для прогулок.
– Почему ты всегда носишь черное? – вопреки ожиданиям, интересовали его совсем другие вещи.
– Не всегда черное. Иногда серое. Темно-бордовое. Но ты прав, в основном все же черное.
– Вопреки расхожему мнению, общество считает черный – одним из самых ярких и привлекающих внимание цветов.
– Кто я такая, чтобы оставаться в тени? – без толики сомнений ответила Ярослава и поправила съехавший назад капюшон. В длинном дутом пальто невысокая девушка напоминала гусеницу. Угги забавно походили на лапки насекомого. – Да и так проще подбирать одежду на похороны.
Он остановился, не разбирая юмора. Наверное, она еще что-то говорила, просто он не услышал. К чему это сказано? Девушка приняла его молчание за моральное порицание и застонала:
– Ой, да ладно тебе! Это же всего лишь чернуха! Ты еще привыкнешь к моим шуткам, – и хлопнула вязаной варежкой по его плечу. – Самый сок – это про родителей. Друзья всегда сваливали в соседнюю комнату, когда я начинала их рассказывать.
И засмеялась, от души и с детским забавным хохотом.
– Нельзя о таком шутить. Общество порицает подобное…
– Чего ты заладил: «Общество! Общество!». Да срала я на это общество, и на нормы его в том числе. Не нравится – просто не общайся.
Молодой человек пребывал в замешательстве. Это наставление к действию? Она его только что послала? Ничего не понятно.
– Обществу жилось бы гораздо легче, если бы оно меньше обращало внимания на всякую ерунду и побольше заботилось о себе.
– Но существуют же негласные правила.
– Правила созданы, как мы знаем, чтобы их нарушать, – Яра подмигнула ему, приблизившись. – За свои двадцать четыре года я не побывала ни на одной свадьбе. Зато шесть раз была на похоронах. И вот скажи: что пригодилось мне больше – черная водолазка или нелепое бежевое платье с рюшами? – Подумав минуту, добавила: – Если переживать за все и всех, переживалка отсохнет.
Хлопая глазами, она ждала ответных слов. Или не ждала.
Все, что он понял в этот момент, это:
– Ты мне нравишься, – выпалил, не задумываясь.
– Чудной какой, – улыбнулась девушка. – Ты это в какой момент понял? Когда я про похороны рассказывала? Или когда отчитывала?
– Я понял это с того самого дня, как тебя увидел, – он не сказал ничего смешного, но собеседница продолжала улыбаться, искрясь задором. – Никогда не встречал таких людей, как ты.
– Значит, ты видел слишком мало людей. Таких девушек сотни.
– Возможно. Но все они скучные. А ты…
– С изюминкой? – в него прилетел снежок. Не больно, но обидно, что перебили.
– Скорее
