обзор. Ультрамариновый цвет его радужек упирается в меня, рассеивая мое собственное зрение. Оно меня подводит, я словно мысленно вижу галлюцинацию, мимолетный нечеткий обрывок, вспоминая…
Мой сон о запертом в клетке Константине. И об остальных.
Она – девушка из моего сна.
Из соседней клетки.
«Как она могла присниться мне, если я никогда ее не видела ранее?»
– Кто это? – вопрошаю я.
Мне отвечает Валентина, замершая в скуке у дверного косяка.
– Наша младшая сестра – Александра, – бросает она, и вздыхает, категорично, добавляя: – Столько бы еще ее не видела!
Я неотрывно смотрю на портрет. Меня пронзает озноб.
Неужели мои странные сны – правдивы?
– Ава, – зовет меня Ян.
Мои плечи вздрагивают. Я всматриваюсь в него, впервые – с замешательством, с некой неясной опаской. Пытаюсь разглядеть, не загорятся ли его глаза сейчас красным, вместо привычного синего. И нет ли у него за спиной длинного черного плаща. Я прямо таки ожидала этого.
– Все хорошо? – спрашивает он.
– Да, – вру я.
Он протягивает мне открытую ладонь.
– Пойдем.
«Это Ян, – мысленно говорю я себе. – Мой Ян. В нем ничего не поменялось. Он не тот Ян из моего сна, окутанный черным туманом, который запер своих братьев и сестер в тюрьме. А я сама – человек. Я не могу видеть ни вещих снов, ни снов о чужом прошлом».
Делаю глубокий вдох. Вероятно, мне привиделось. Просто Александра, кем бы она ни была – очень похожа на незнакомку из моих видений, и непримечательные черты ее лица очень похожи на тысячи других. Позже, я вернусь сюда, чтобы убедиться, что девушки отличаются. Или лучше не буду – потому что совершенно точно заблуждаюсь. Только что я испытала большой стресс от неудачной встречи с Барбарой – он сказывается на мне.
Потянувшись к Яну, я двинулась бок о бок с ним, попытавшись выбросить все лишнее из головы. Проскользнув между границами сумрака, очерченными старинными балками дверного проема – мы очутились в следующем зале. Остальные уже были здесь и поджидали нас, стоя у прохода.
3.Война драконов и волков
Подсвечники стояли посередине длинного банкетного стола, рассчитанного на двенадцать человек, не меньше. Пляшущее мерцание свечей озаряло кувшины и вазы, столовые приборы, многочисленные готовые блюда и даже живые цветы – чайные розы и лилии. Костомахи – тихие фигуры, склонившие головы, покрытые черными капюшонами – продолжали его сервировать, как незаметные замковые слуги.
На одном из стульев уже восседал мужчина, средних лет, с длинными, волнистыми, каштаново-рыжими волосами, в шубе, небрежно наброшенной на плечи, распахнутой на груди; его одеяние было продиктовано не холодом, ведь помещение было нагрето теплом очага, а необходимостью не оставаться голым, как по-видимому,
