в полной ли мере он заметил Колю Зверева. Конечно, в том, что тот вошёл через дверь террасы, не было ничего фантастического, но как он оказался на террасе на крыше высотного дома? Профессор не мог не задать себе этот вопрос, а ответив на него, имел все основания не замечать Колю Зверева.
– Ну, здравствуй, убийца! – ответил Яблочков, к которому приветствие было обращено в первую очередь.
Коля Зверев отреагировал на эти слова не сразу. Аквариумная стена, конечно, заинтересовала его больше, чем чьи-то язвительные замечания.
– Так ты тоже интересуешься живой природой? – спросил он.
– Нет, – ответил Профессор. – Это была идея дизайнера. Я только смотрю иногда, чтобы нервы успокоить. Сюда каждый день приходят специалисты из зоопарка и делают всё, что там надо.
– Жаль, что не интересуешься, – рассеянно сказал Коля Зверев. – Тут о многом интересном можно было бы поговорить.
Он подошёл к аквариуму, в котором плавало серое создание с длинным плоским хвостом, большой головой и коротенькими лапками. Жабры твари были украшены бахромчатым воротником, глазки-точечки казались слишком маленькими для такой крупной морды, а огромная пасть от жабры до жабры была растянута в наивной детской улыбке.
– Вот, например, аксолотль, – сказал Коля Зверев. – С виду взрослое, солидное животное, и сам себя таким наверняка считает, а на деле личинка, вроде головастика. Не взрослеет. Уже и большой, вроде бы, и дети собственные завелись, а он всё головастик. Если с ним приключатся какие-нибудь невзгоды: вода, например, пересохнет, то он может стать взрослой особью, если не околеет. А так обычно остаётся ребёнком до конца жизни. Это называется неотенией. Бывает и у людей, особенно у мужчин: взрослый, солидный, большой человек, уж и внуки растут, а он всё паровозики по полу катает.
– Ты на что намекаешь? – недоверчиво спросил Профессор.
Коля Зверев в ответ только пожал плечами.
Мы расселись за круглым столом, стоявшим посреди гостиной.
– Так чего же это я убийца? – поинтересовался Коля Зверев.
Яблочков развалился на стуле, принимая трагическую позу.
– Вы убили во мне поэта, – произнёс он. – Ещё тогда, в школе. С какой жестокостью, свирепостью и беспощадностью бездарность всегда преследует талант! Впрочем, я не первый, кого подвергли травле такие, как вы. Мир потерял поэта. Поэт умер для человечества. Вы все его убили. Вы убийцы!
– Ну, значит мы хоть что-то хорошее сделали для человечества, – бодро ответил Коля Зверев.
В школе Яблочков действительно терроризировал всех своими депрессивными стихами, а мы всеми доступными школьникам средствами старались объяснить ему, что его стихи плохие. Значит, всё-таки смогли убедить, и поэт в нём умер. У меня от сердца отлегло, когда я это услышал.
– Да что мы сюда за разговорами пришли?! – воскликнул вдруг Яблочков. – Народ нас
