тела и не наступила ночь. – Направляясь к двери быстро бросил я.
– Согласен. – Орин сразу же двинулся за мной.
Дверь за собой закрыть я не рискнул, расшатанные ударом Ардена петли могли легко отвалиться даже от моих усилий. Мы с Орином спускались два этажа по винтовой лестнице башни в которой находились покои отца. На первом этаже прямо под комнатой короля находилась комната слуги. Из королевских покоев было легко его вызвать с помощью колокольчика, который был привязан веревкой и продет сквозь мелкое отверстие в полу отцовской комнаты. Таким же образом были устроены и наши покои. В детстве мы часто издевались над слугами вызывая их по пустякам заставляя бегать по лестнице туда-сюда чувствуя свою полную безнаказанность, все кроме Орина, да и Мерилл перестал дурачиться с нами после похищения.
Мы всю дорогу шли молча. Минуя один за другим несколько запутанных коридоров замка, украшенных гобеленами с символами солнца, бюстами королей и королев, шелковистыми коврами и золотой утварью. Эти небольшие коридоры ничем особенным не отличались друг от друга.
Затем шел длинный прямой коридор, ведущий в тронный зал, все называли его картинной галереей, хотя у него не было официального названия. Во всю длину правой стены висели большие картины почти в человеческий рост изображавшие всех королей что правили этими землями последние две тысячи лет, под каждой из которых виднелись годы правления изображенных на них правителей. Скоро здесь будет портрет и нашего отца.
По левой стене напротив каждого короля была картина с изображением правителя вместе с его семьей. Сотни канувших в лету прошлых поколений нашей династии недвижимо следили за нами с братом. Дойдя почти до самого конца коридора на левой стене, была картина с нашим дедом королем Джеромом нашей бабкой королевой Гизелой и нашим отцом с дядями Эриком и Брэнданом. Отец со своими братьями были очень похожи друг на друга и все трое были похожи на нашего деда. Из нас же больше всех на отца походил Сорен. Еще сегодня утром изображенный на картине отец двигался, медленно поднося книгу к глазам, а затем опускал до пояса и вновь подносил к глазам вчитываясь в написанное. Пока изображенный человек был жив картина воспроизводила небольшое движение символизирующее любимое увлечение персоны и со временем движения могли меняться. Сейчас он просто смотрел в книгу, но только его глаза уже не бегали, читая строки.
Эти картины писались особой солнечной краской, точного рецепта я не знал, но в краску замешивалась капля крови изображенного человека затем заговаривалась молитвами священников церкви Нового Рассвета и просто выливалась на холст. В течении дня бессмысленное маслянистое пятно приобретало вид человека чья кровь использовалась для этого ритуала. По мере взросления человека менялся и изображенный образ. Не знаю, как это делали наши предки, но у нас с братьями брали кровь, когда нам исполнялось десять лет. Думаю, возраст взятия крови не был какой-то традицией, на некоторых картинах присутствовали, и совсем новорожденные дети что говорит о том, что взрослыми они так и не стали.
На
