– поддержать обвинение, накал разоблачительных страстей, а заодно заявить о своём высоком патриотизме, подлинной революционной бдительности, большевистской непримиримости к проискам врагов народа.
Это делалось нередко из шкурных интересов. Слишком уж благоприятным оказывался момент для сведения личных счётов, получения личных выгод. Естественно, при отсутствии у человека такого понятия, как совесть.
Аппетит у людей этой категории возрастал, когда дело шло о вышестоящем начальстве, ибо при особом старании это открывало виды на должность репрессированного, его квартиру… По иронии судьбы приобретенные блага нередко оказывались временными: обвинитель мог вскоре занять место обвиняемого, и сюжет повторялся.
Такое было время.
Глава 4
Павел Судоплатов, как и большая часть молодёжи двадцатых годов прошлого столетия, активно участвовал в общественной жизни: в 1922-м вступил в комсомол, в феврале 1926-го стал кандидатом в члены партии, а два года спустя и членом КП(б) Украины. Жил, учился, трудился, помогал развитию украинской культуры в Мелитополе. Украина как родина и среда обитания, её культура, традиции, – всё это было ему близко.
Украинский язык тогда изучался в партийных и государственных учреждениях. Местная газета «Радянский степ» перешла на украинский язык, появилась «Литературная Украина» – орган Союза писателей Украины. Её художественная литература получила возможность широкого развития. Украинский язык всё больше распространялся в республике.
Одновременно шёл активный процесс интернационализации культуры, межнациональные браки стали обычными. Всё это, вместе взятое, воспринималось ревнителями национальной идентичности весьма болезненно.
Аналогичное отношение к национальному вопросу бытовало и среди членов партии. Они пытались рассматривать интернационализацию отношений как угрозу национальной самобытности народа – его культуры, языка, традиций. Настойчиво звучали требования ускорения темпов украинизации «любой ценой», включая русский пролетариат, живущий на Украине. Перегибов как в одну, так и в другую сторону было предостаточно.
Судоплатов, работая в разных районах Украины, говорил в основном на украинском языке, хотя свободно владел и русским. И никто, даже мысленно, не ставил ему это в вину. Уважение к языку как к одному из основных составляющих понятия «нация» было естественно и для людей неукраинской национальности.
Уже на исходе первого полугодия 1934 года грамотность среди украинцев достигла почти девяноста шести процентов; украинских школ в республике насчитывалось более пятнадцати тысяч. В них обучались почти четыре миллиона детей из общего пятимиллионного числа учащихся. Всё это было достигнуто после Октября – в царской России на Украине не было школ на родном языке.
К сожалению, естественный и закономерный процесс укрепления национальных
