непревзойденный урок по искусству комической прозы.
В тех подшивках «Панча» он находил тексты П. Г. Вудхауза, Джойс Гренфелл, Кингсли Эмиса, Квентина Криспа, Бэзила Бутройда, Сомерсета Моэма, Джоффри Уилланса и Рональда Сирла (чьи книги о Молсворте он прочтет позже), а также Р. Дж. Йитмана и У. К. Селлара, у которого Терри заодно проглотил историческую пародию «1066 и все такое» (1066 and All That) вместе с менее известными работами «А теперь вот это все» (And Now All This), «Бред сивой кобылы» (Horse Nonsense), «Садовый мусор» (Garden Rubbish)…
«Панч» привел в его жизнь и Марка Твена, и Джерома Клапку Джерома, чтобы они стали для него еще одним творческим ориентиром. А еще чтение «Панча» значило, что он читал колонки Патрика Кэмпбелла, который позже, как и Алан Корен (другой автор «Панча» и газетный колумнист, чьи тексты Терри будет обожать и открыто растаскивать на шутки), прославится как капитан команды в викторине BBC Call My Bluff, но для Терри в первую очередь останется автором «Панча»8. Эти старые журналы – по сути, энциклопедия влияний, которые в первую очередь сформировали журналистский стиль Терри, но послужили основой и для всего его дальнейшего творчества9.
И именно в «Панче» он впервые встретил имя Генри Мэйхью, приведшее его к другой библиотечной полке, возле которой он, как загипнотизированный, листал страницы шедевра викторианской журналистики – «Рабочие и бедняки Лондона» (London Labour and the London Poor). Мэйхью прочесал столицу, поговорив с жителями об их работе; он расспрашивал каждого встречного, от «королевского охотника на крыс и кротов», который неунывающе отмахивался от свирепых укусов – издержек профессии, – до «искателей шакши»[9], собиравших собачьи экскременты для продажи дубильням, а также уличных торговцев всех мастей, так что книга так и бурлит, подобно лондонским улицам, от людей и их голосов. В свое время великое произведение Мэйхью прямо повлияет на роман 2012 года «Финт», но можно смело сказать, что задолго до этого оно населило персонажами как улицы Анк-Морпорка, так и закоулки воображения Терри.
А потом, в конце 1961 года, когда ему исполнилось тринадцать, один беконсфилдский библиотекарь пододвинул субботнему мальчику три томика, перевязанных шнурком, и сказал что-то в духе: «Думаю, тебе будет интересно».
«Эта чертова книга была кирпичом под колесом велосипеда моей жизни», – впоследствии сказал Терри о «Властелине колец»10. На тот момент великий труд Толкина не то чтобы только-только сошел со станков: эти три тома выходили на протяжении года с 1954‐го по 1955‐й, а написаны были еще раньше – в 1949‐м. Другие ребята в школе уже их и прочитали, и обсудили. А значит, торопиться было особенно некуда. Терри отложил книгу на пару недель – до Нового года, когда ему поручили сидеть с детьми друзей его родителей. И вот тогда, один в чужой гостиной, он открыл первый том.
Карта на форзаце сразу показалась юному Терри хорошим знаком. Карта в книге – это часто показатель качества, правильно? Она обещает далекие путешествия. И он не был разочарован.
Пер. https://kva-batrahos.livejournal.com/18352.html#_ftn1.
