повторять их зазорно. Чистота и удобства как признак внеземного происхождения? Благодарю, мы с братом давно так не смеялись.
Он весело улыбается, срываясь на смешки, и Серому становится легко и весело, а подозрения и страх рассеиваются, словно их не было. Другие тоже улыбаются. Тимур так вообще, не стесняясь, вертит пальцем у виска, а Олеся закатывает глаза. Слова об инопланетном происхождении кажутся глупостью.
– Способны управлять хмарью? Чушь! Хмарью нельзя управлять! – бормочет Михась.
– Но… – уже краснея, лепечет мама. – Но ваша речь! Так уже никто не говорит!
– И это, несомненно, величайшая потеря тысячелетия, – скорбно вздыхает Зет. – Уж простите нас великодушно, что мы с братом изволим играть в девятнадцатый век и сохранять то русское слово, которое знали ваши классики. Мнится мне, посланцы внеземных цивилизаций вряд ли бы так знали тот быт и язык. Они же внеземные!
Тимур не выдерживает – падает грудью на стол и ржет. Смех громкий, издевательский. Мама вспыхивает от унижения. Судя по ее сконфуженному лицу, она жалеет, что ляпнула такую ерунду. Серый выразительно кивает, намекая на извинения. Но, видимо, вся смелость ушла на выпад, и на извинения ее уже не хватает. Впрочем, хозяев уже снова занимает Верочка.
– Значит, решено, – подытоживает Зет. – После завтрака я провожу вас, а Юфим покажет комнаты Вере Петровне. Вы остаетесь, я правильно вас понял, сударыня?
Верочка отмирает, обводит группу диким взглядом и хватает Юфима за руки.
– Позвольте остаться всем нам! Пожалуйста! Детям нужна мать, а я… я же без своих… Без Михася… Мы будем жить тихо, мы не будем мешать! Пожалуйста!
Она почти плачет. Серый видит, как Юфим поджимает губы и нервно цепляется за чашку, а потом жалобно смотрит на брата.
– Ну пожалуйста! – канючит он, обнимая Верочку за плечи. Та от неожиданности икает. – Давай оставим их себе! Они же такие славные. Они совсем-совсем тебе не помешают. Можно?
Зет невозмутимо берет оладушку и смазывает ее медом:
– Это плохо кончится.
– Ну, пожалуйста-а! – Юфим хитро щурится. Солнце играет в светлых волосах, и Серому вновь чудится сияние. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Оставим их – и я сделаю все, что ты захочешь!
Оладушка опускается на тарелку. Белые руки замирают. На невозмутимом лице мелькает интерес.
– Все, что захочу? Как щедро… – мурлычет Зет, и его вкрадчивый голос ласкает слух.
Тимур застывает с открытым ртом, остальных перекашивает – слишком двусмысленно это прозвучало. Серый вздыхает и возвращается к завтраку. Он уже понял, что хозяевам нет дела до прочих людей. Весь мир для них сосредоточен лишь друг в друге.
– Хочу… Чего же я хочу? – задумчиво тянет Зет, поднимая взгляд к потолку. – Хм… У меня плечи уже третий день каменные, а на днях поясницу прихватило…
– Массаж? Какой же вы жестокий. Кому как не вам знать, что с вашей спиной может справиться
