жизнь состоит из череды тщательно выверенных последовательностей – от детства к юности и от среднего возраста к старости; от свиданий к браку, детям и к опустевшему гнезду; от работы низшего уровня до должности среднего звена, от должности высшего уровня до выхода на пенсию – кажется абсурдно устаревшей. Вместо того чтобы проходить через серию предопределенных жизненных этапов, прерываемых периодическими кризисами в дни рождения, которые заканчиваются ничем, мы воспринимаем жизнь как сложный водоворот празднований, неудач, триумфов и возрождений на протяжении всего отпущенного нам жизненного срока.
Более того, представители поколения Х (Поколение X – термин, применяемый к поколению людей, родившихся примерно с 1963 по 1980 год. – Прим. пер.) чувствуют это острее, чем представители поколения бумеров (Беби-бумеры – люди, родившиеся в послевоенных 1946–1964 годах, когда наблюдался взрыв рождаемости. – Прим. пер.), а представители миллениалов (Поколение родившихся между 1981 и 2000 годами. – Прим. пер.) – даже глубже, чем представители поколения Х. Рутинное прежде ожидание того, что у человека будет одна работа, одни отношения, одна вера, один дом, одно тело, одна сексуальность, одна идентичность, начиная с подросткового возраста и вплоть до немощной старости, в настоящее время мертвее, чем когда-либо. Вот что значит жить нелинейной жизнью. И все это имеет глубокие последствия для решений, которые мы все принимаем изо дня в день.
Самым большим из этих последствий является то, что, несмотря на все преимущества нелинейной жизни – личную свободу, возможности для самовыражения, проживание своей собственной жизни, а не той, которую хотят для вас другие, – это обязывает всех нас проходить через практически подавляющее большинство жизненных трансформаций. Это подводит к моей второй цели: понять эту быстрорастущую разновидность жизненных событий.
Конфликт – одно из непременных условий рассказа. Для того чтобы повествование вообще имело место, должно произойти что-то непредвиденное. На голливудском жаргоне это «лихо закрученный сюжет»; согласно определению Аристотеля, это «перипетии». «Все согласны с тем, что история начинается с некоторого нарушения ожидаемого положения вещей, – пишет Джером Брунер, пионер нарративной психологии. – Что-то идет наперекосяк, а то и рассказывать-то не о чем». История – это инструмент для ликвидации этих пробоин.
Главный вывод из моих бесед – и для меня весьма тревожный – заключается в том, что частота, с которой эти нарушения возникают в наши дни, быстро увеличивается. Мы столкнулись с эпидемией сломов, или, как я их называю, разрушителей. Это объясняется многими причинами (см. Главу 2), но пока позвольте мне просто сказать, что мы подсчитали все варианты тревожных жизненных событий, о которых я услышал. Всего вышло 52 типа. Это 52 разных источника конфликтов, потрясений или стрессов, с которыми может столкнуться человек. Они варьируются от добровольных (стремление похудеть, открытие компании) до
