инстинкты "важные".
Аппетит мной давно заброшенный
Снова гложет слюнные железы
Под бомбежкою неприятельской,
На любовь потянуло барышню,
И, своей головой взъерошенной,
Она тычется птицей-Фениксом,
Возродиться из пепла требуя,
В своем роде, теперь продолженном,
У попавшегося под руку
Бедолаги, в штаны наклавшего,
Но жующего, и не брезгуя.
Гляньте – щеки и рот в пирожном.
Чтобы здесь и сейчас все вздрогнуло
И разбрызгалось в крыши кашею?!
Вот и мне в это мало верится
Даже в экстренном положении.
И хотелось бы подготовиться
Но ведь это все так негаданно.
Только стрелка послушно вертится
Выполняя свое служение
Чтоб, когда наконец остановится,
Заглянуть нам туда с отрадою.
Гипермаркет
Есть многое. Многое в малом,
Где хаос с прогрессом – одно.
Товара за даром навалом,
Но все в сочетании с НО
Есть древность,
но древность содома.
Есть пир,
но во время чумы.
Есть верность
в словах костолома.
Есть мир
только ради войны.
Есть юмор в улыбке садиста.
Есть вера на лицах пьянчуг.
Мистерии грез онаниста.
Иконы в наколках бандюг
Есть мудрость в зрачке крокодила.
Есть плюс в изголовья холма.
Есть юность в душе педофила
Есть вкус в поеданьи дерьма
Есть очень широкие взгляды
на узкий проем между ног.
Есть прения, споры, дебаты -
ходить или нет без порток
* * *
Есть тысячелетия своды
хранящие памяти плеть.
Есть личное право свободы -
наверх или вниз полететь!
Глоток
Распутье, бедлам кромешный.
Под кожей играет вьюга.
Скрипач натянул, нездешний.
Струну мою слишком туго.
Рой фар, тормоза шальные
Шеренги гетер – "патриций",
Вонзив коготки стальные,
В мозгу копошится "птица".
Но только тепло иконки,
Сосны тишиной – как шелком.
И крест на шнурочке тонком.
И пламяце свечки желтой…
Го рода пороки
Города пороки,
Окна общежитий,
Сеть переплетений
Разных судеб нитей.
Города
