и змеёй, и львом, и водой, – то от таких конвульсий мало толку. Андрей сразу понял, что математик явно не древнегреческий герой.
Тентакли прижали тело жертвы к выпускнице, и учитель заорал (а вернее – запищал), из его паха хлынула кровь, мощной струёй ударив в пол, и преподаватель превратился в тряпичную куклу.
Выпускница аккуратно усадила его тело на стол, точно это был Кен – а с Кеном у математика теперь много общего – и поставила свой аттестат непотребного цвета под ключ свеженькой крови, бивший из самых недр мужеского организма. Корочка стала красной.
– Другое дело, – радостно сказал выпускница.
Девушка обернулась, и её острый взгляд вонзился в дверную щель. Ядров почувствовал укол.
– Ах, вы всё видели… – проговорила школьница и опустила голову, делая вид, что действительно сильно смущена. – Я должна извиниться перед вами… Как я могу компенсировать моральный ущерб? Давайте вместе всё забудем…
В её глазах пылал огонь – это был кровожадный, всепоглощающий огонь, – и Андрей медленно попятился назад, ощущая горячее дыхание смерти.
– Куда же ты! Трахни меня, пожалуйста! – выпускница пыталась сделать свой голосок как можно нежнее, но с каждой буквой всё сильнее звучали нотки злобы и ненависти. – Трахни меня! Возьми меня!
Теперь мужчина бежал. Бежал от женщины, которая просит заняться с ней сексом.
Он начал спускаться по лестнице, и мерный топот раздался по всей школе. Девушка преследовала его.
– Куда же ты! Ты не должен был этого видеть! Позволь мне искупить вину!
Он спустился на второй этаж и засеменил вдоль коридора. Открыл первую попавшуюся дверь – это был туалет. Белая плитка, белые раковины, белый потолок… и блестящие лужи крови. Здесь лежало три трупа. Три мальчика. И у каждого – зияющая дыра вместо паха. Эти когда-то живые существа напоминали чучела, лежащие на складе сгоревшего театра. Скитальцу стало плохо. Что-то кислое заполнило его горло. Девичьи шаги звучали всё громче…
Андрей ринулся вперёд. Страх бушевал в его груди, заставлял сердце отплясывать в бешеном ритме, а своим ядом проникал прямо в мозг, накладывая на глаза чёрную пелену.
Он должен бежать… он должен спастись… прочь из этого кошмара! Прочь!
Но – стена.
Этот закон знает любой архитектор: коридор не может быть бесконечным, рано или поздно он закончится, а вы врежетесь в стену, размазав свои мозги.
Коридор прекратил простираться. Пилигрим обернулся и встретился лицом к лицу со своим вульгарным, но всё-таки ужасом.
Соседка (а почему он вообще решил, что она соседка?) медленно надвигалась, наблюдая, как загнанный в угол рудиментоносец трясётся, потеет и мечет жалкими глазками в поисках спасения. Её лицо окрасила коварная улыбка.
– Ты что, девственник? Все должны пройти через это.
Мужчина пытался мокрой спиной втиснуться в стену, но та не пускала.
– Стена
