узами своими
потоком вод разрозненных людей.
Люблю весной твоих садов цветенье
и летних парков нежный аромат,
дроздов твоих безудержное пенье,
деревьев-великанов добрый взгляд,
дворцов и храмов гордое величье
и Баумваль,* восставший из руин.
Твой порт – его товарищ закадычный -
реки и моря гордый господин.
В любое время дня здесь многолюдно.
Снуют по Эльбе малые суда.
Но вот большое парусное большое судно
из Питера подходит к нам сюда.
И радостно толпа его встречает.
Гремят оркестры, весело кругом.
И я его со всеми привечаю.
Я тут живу. И здесь теперь мой дом…
У нас в Гамбурге
А в Гамбурге речном, где нынче мы,
почти что нет зимы.
Морозец – редкость. Снег едва нагрянет,
растает враз. За день-другой не станет
от снега и следа.
Но это не беда!
Довольны климатом и тёплою зимою
и ты, и я с подругой дорогою.
Природа за окном спокойно ждёт,
когда весна с цветами вновь придёт,
когда сакура расцветёт роскошно,
когда нарцисс воспрянет придорожный
и зашумит листвой могучий клён,
и дуб прервёт короткий зимний сон.
Но в январе недолго, иногда
бывают холода.
Промозглый ветер улицы продует
и ледяной порошей атакует
проспекты и мосты.
И города черты
позёмкой злобною, секущею размоет
и белой пеленой дома укроет.
И кажется, что в городе беда,
что не наступит лето никогда.
В такие дни приятно тихо мирно
из дома – ни на шаг, забраться смирно
под пледом на софу и замереть:
листать журналы да ТВ смотреть.
Но выгоняет из дому нужда.
Находятся всегда
дела и неотложные заботы -
без нас самих не разрешит их кто-то.
Нужда и в этот раз
на улицу на час
заставила меня пойти сегодня
в такой денёк январский непогодный.
Колючий ветер мне лицо сечёт,
как будто разъярённый небосвод
решил тотчас свести со мною счёты.
Но я иду. Житейские заботы
людей толкают через "не могу"
идти по делу в бурю и пургу.
От ветра жмурясь, вижу у стены,
с укрытой стороны,
зелёный куст почти что облетевший,
под ледяной порошей облысевший.
А на кусте, на том -
неужто
