редко: вероятно, все эти годы нас объединяла лишь ненависть к экономике, а стоило вырваться из-под её гнёта – и темы для дружбы сразу закончились. Раз в полгода мы пили кофе или бесцельно где-то бродили, обменивались сплетнями о бывших однокурсниках, а потом, так и не найдя больше ничего общего, не вспоминали друг о друге до следующей нескорой встречи.
Анино предложение меня, мягко говоря, не воодушевило. Во всяком случае, гораздо меньше, чем возможность проорать «Я ничего не слышу!» и отключить телефон. Но она не оставила мне ни единого шанса на спасение, тут же продолжив:
– А если ты не пойдёшь, я умру от тоски и одиночества у себя в офисе, потому что просто так уйти отсюда мне не позволит совесть. Пожалуйста! Я соскучилась! Без твоего дружеского плеча я совершенно точно погибну в течение буквально пары часов.
Мне оставалось только пообещать себе, что всё это в последний раз, и уже с завтрашнего дня я наконец начну говорить людям «нет». Но, конечно, меня так просто не проведёшь, поэтому сама я ни на секунду в это не поверила. А раз уж оборона была так позорно провалена, теперь вся надежда осталась лишь на то, чтобы тихонько поспать два часа, свернувшись в клубок в зале кинотеатра.
***
– Я вся сморщилась от старости, пока тебя ждала, – склочно заявила мне Аня, как только я появилась в поле её зрения.
– А я, к вашему сведению, только что прилетела из противного мокрого Будапешта, обнаружила, что должна искать жильцов в дурацкую тётину квартиру, устала, как собака, и, честно говоря, просто сгораю от желания тебя задушить, – хмуро сообщила я, зябко кутаясь в пальто. – Ты шантажистка и монстр.
– Зато, пока ты тащилась сюда, как дохлая черепаха, я нашла нам компанию.
Слово «компания» она произнесла таким тоном и с таким придыханием, как обычно говорят «Мне сегодня было видение ангела небесного», если, конечно, кто-то такое говорит.
– И где же она? – без особого интереса поинтересовалась я.
Впрочем, могла бы и не интересоваться. Рядом с кинотеатром, метрах в тридцати от нас, стоял, расслабленно прислонившись плечом к колонне, всего один человек, способный сойти за компанию, и если бы я сказала, что просто удивилась, это была бы наглая, беспросветная ложь.
От изумления у меня зашумело в ушах.
– Серьёзно?
Аня с подозрением глянула на меня, озадаченная такой реакцией, и с безграничной гордостью покорителя Эвереста ответила:
– Да.
Я не могла оторвать от него взгляд, а он по-буддистски спокойно смотрел вдаль, не обращая на нас с Аней никакого внимания. Не было ни малейшего сомнения, что это именно он: его я видела и в театре, и в Хельсинки, и в Красноярске, и в том кафе, а может быть и где-нибудь ещё.
– Откуда ты его знаешь? – ошарашенно пробормотала я.
Аня в ту же секунду превратилась в блондинку с розовым бантиком и принялась накручивать на палец прядь волос у лица. Мне страстно захотелось её как следует стукнуть.
