жить в Париже и иметь незастроенный вид на реку. Голос разума в этой пьесе принадлежит Лопахину, бывшему крепостному семьи, который разбогател на предпринимательстве. Он питает симпатию к прежним господам и пытается довести до их понимания две вещи: что им грозит разорение и как им избежать гибели. Его предложение гласит: самую красивую часть имения, вишнёвый сад, разбить на дачные участки и построить там для горожан летние домики. Но Лопахину не удаётся убедить господ ни в том ни в другом, поскольку семья предпочитает цепляться за призрачные надежды, чем портить себе настроение голыми расчётами и якобы экономической необходимостью:
Гаев. Ярославская тётушка обещала прислать, а когда и сколько пришлёт, неизвестно…
Лопахин. Сколько она пришлёт? Тысяч сто? Двести?
Любовь Андреевна. Ну… Тысяч десять-пятнадцать, и на том спасибо.
Лопахин. Простите, таких легкомысленных людей, как вы, господа, таких неделовых, странных, я ещё не встречал. Вам говорят русским языком, имение ваше продаётся, а вы точно не понимаете.
Любовь Андреевна. Что же нам делать? Научите, что?
Лопахин. Я вас каждый день учу. Каждый день я говорю всё одно и то же. И вишнёвый сад, и землю необходимо отдать в аренду под дачи, сделать это теперь же, поскорее, – аукцион на носу! Поймите! Раз окончательно решите, чтоб были дачи, так денег вам дадут сколько угодно, и вы тогда спасены.
Любовь Андреевна. Дачи и дачники – это так пошло, простите.
Гаев. Совершенно с тобой согласен.
Лопахин. Я или зарыдаю, или закричу, или в обморок упаду. Не могу! Вы меня замучили!
Происходит то, что и должно происходить: не происходит ничего. На принудительной продаже с публичных торгов сам Лопахин и покупает имение и затем делает то, что содержит в себе экономический смысл. Вишнёвый сад вырубается. В конце на заднем плане слышится звук топора, которым рубят чудесные деревья, не приносившие, правда, дохода. Вот что случается с обществами, в которых привилегии разрушили воображение: они скорее погибнут, чем реформируются. В этом глубинная причина плохих прогнозов для европейского проекта.
Полем деятельности, которое необходимо открытому обществу и действующей экономике, должен быть безупречный газон, на деле же редко попадается что-либо, кроме ухабистой площадки. Тем отважнее была идея Вольтера вообразить мир разума и заработка, равенства и справедливости, при котором рай на земле будет достигнут и сделается всеобщей реальностью. Ничего такого не было никогда и, пожалуй, не будет, по крайней мере до тех пор, пока человек ищет для себя преимуществ и чурается трудов. Но утописту всё едино, ему можно смело прорываться за пределы вялой инертности людей и расписывать себе, как могло бы выглядеть воплощение царства небесного на земле.
Детская комната экономики
Вы, итальянцы,
