свое положение.
– Теперь я стану пленницей? Буду сидеть безвылазно в твоем дворце, свяжешь?! Или запрешь меня на чердаке, чтобы не мозолила глаза?!
Ухмыляется, на губах цветет чувственная улыбка.
– Какие интересные фантазии…
Говорит так томно, что у меня у самой щечки колоть начинает от жара.
– Ты, конечно, можешь попытаться сбежать. Воля твоя. Я предупредил. Может, даже тебе удастся вырваться ненадолго, связаться с полицией, – выдает задумчиво и опять его пальцы играют с моей длинной прядкой, – будет забавно даже понаблюдать за твоими трепыханиями, если тебя заводят такие игры, детка, то можешь взбудоражить мой охотничий инстинкт…
Сглатываю ком в горле. Гулко. Миллиардер сейчас мне открыто говорит, что способен устроить на меня самую настоящую охоту.
– В этом мире у людей моего статуса и возможностей есть весьма интересные хобби, для нас нет рамок и барьеров, и ты вернешься в мой дом в любом случае…
– И за похищение и удержание человека тебе ничего не будет?
Поднимает бровь и смотрит на меня, слегка прищурившись. Но остается впечатление, что олигарх сейчас веселится за мой счет, будто мои реакции его умиляют.
– У всего есть цена, Юля.
– Нет. Есть то, что бесценно.
Опять улыбается.
– Для людей из моего круга вопрос лишь в средствах и ресурсах.
Ясно-понятно. Сиди, Юленька, и не рыпайся. Иначе злой дядя вообще сгноит тебя в подвалах, и никто не доберется и ничегошеньки ему за это не будет. У Юсупова столько денег, что он любой суд с полицией купит и будет мое слово против его. А захочет, обвинит меня в том, что я сама в его дом ворвалась и пыталась украсть одну из картин.
Интересно, на сколько меня тогда можно запихнуть в тюрьму?!
Буквально каменею. Дар речи потерян. Я просто дышу и то через раз. В Юсупове есть уверенность в своих словах. Он не просто верит, он знает, о чем он говорит. Нет у него ограничителей, кроме завещания деда, которое ставит этого зверя в какие-то рамки, которые он не приемлет.
Видимо, все мысли у меня на лице отражаются, потому что Игнат неожиданно притягивает меня к себе и две его огромные ладони опускаются на мои локти, которые он фиксирует, заставляя меня запрокинуть голову и смотреть в глаза мужчине, пока у самой по щекам, оказывается, текут слезы обиды и отчаяния.
– Я не садист, Юля, я не обижаю малышек вроде тебя. Но я достаточно жёсток, иногда жесток. Не бойся меня. Просто играй по моим правилам. Конкретно сейчас не стоит воображать себе ужасов и видеть то, чего нет.
– Это пока нет… А если ситуация изменится?
– Посмотрим.
Отвечает и разворачивается на сто восемьдесят. Тащит меня за собой. Спокойно преодолевает лестницы, а я семеню за мужчиной. На мгновение мне действительно становится страшно.
Сразу же вспоминаю и про чердак, и про подвал, воображение к этому прибавляет еще и кандалы для верности…
Сердце
