(там планировались съемки нового фильма, «Это случилось в Бруклине», партнерами Фрэнка должны были стать Питер Лоуфорд и Джимми Дуранте) супруги Синатра крупно поссорились из-за Мэрилин.
– Нэнси, могу я поговорить с тобой откровенно? – спросил Фрэнк.
– Ты всегда этот вопрос задаешь, когда собираешься солгать, – заметила Нэнси.
Впрочем, на сей раз Фрэнк лгать не хотел. Он прямо сказал жене, что в Нью-Йорке у него назначено свидание с Мэрилин.
– Раз ты так спокойно об этом сообщаешь, значит, у тебя нет ни капли уважения ко мне, – сникла Нэнси и горько расплакалась. Сцена происходила в присутствии родственников, в том числе – Долли и Марти, которые как раз гостили у сына.
Позднее Долли рассказывала, что Фрэнк заявил жене:
– Твоя задача – заботиться о детях. А мои дела с Мэрилин Максвелл тебя не касаются. Запомни это.
Нэнси схватила пепельницу и запустила в мужа. Промахнулась буквально на волосок. Тяжелая пепельница просвистела мимо Синатриного уха и, расколотив окно, влетела в кухню.
– А вот это тебе даром не пройдет, – процедил Фрэнк, направляясь к дверям.
Правда, Долли успела сцапать его за шиворот и дернуть с такой силой, что Фрэнк едва устоял на ногах.
– Проси прощения у своей жены! Живо! – скомандовала Долли.
Фрэнк был не в том настроении, чтобы каяться.
– Ма, пусти меня! – крикнул он, высвобождаясь из цепких рук Долли. – И вообще, не лезь не в свое дело.
И ушел. Нэнси поняла: Мэрилин – просто очередная любовница мужа, наличие «звездности» никакой дополнительной роли не играет. А значит, она, Нэнси, так просто не сдастся. Мало ли было у Фрэнка женщин? Одной больше, одной меньше… Справимся, подумала Нэнси. Вдобавок, когда дело касалось «потаскух» Фрэнка, свекровь неизменно принимала сторону Нэнси.
– Борись! – внушала Долли своей невестке. – Тебе надо сохранить семью. Мой сын – он как ветер в поле. Не ведает, что творит. У вас двое детей – помни о них!
– А вы бы, мама, тоже боролись? – спросила Нэнси (если, конечно, Долли в момент интервью не изменила память).
– Что? Нет, конечно, – тряхнула головой свекровь. – Я бы ему, сукину сыну, просто яйца отрезала, да и дело с концом.
По словам Долли, она лично подобное поведение мужа и пяти секунд терпеть не стала бы. Нэнси, как ей представлялось, обладала куда большей стойкостью и силой духа. Эту мысль Долли и озвучила.
– Ты справишься, – напутствовала она невестку. – Тебе просто больше ничего не остается.
Тут же, при Долли, которая стояла в позе Наполеона, Нэнси принялась звонить Джорджу Эвансу.
– Боюсь, у нас проблема, – сказала Нэнси. – Прошу вас, Джордж, повлияйте как-нибудь на ситуацию с Мэрилин Максвелл.
Джордж Эванс с готовностью – как всегда – принял
