сощурились, что инстинкт самосохранения жалобно заныл где-то в глубине моей черной души. Он, инстинкт этот, тонко так намекал, что у Де Велс была потрясающая (и бесячая) черта, а именно – отменный нюх на тайны и секреты.
На чужие тайны и секреты, конечно же. И если я не хочу получить совсем не случайное отравление, стоило бы быть поаккуратнее. Целители народ не злой, но с отменной памятью и коллекцией убойных зелий на все случаи жизни.
Это я еще на первом курсе, после нашего фееричного знакомства усвоила.
– Ну…
– А, так ты все-таки созрела, чтобы объяснить мне и свой статус «невестушки», и первую брачную ночь на пороге моей комнаты, да? – состроила коварную физиономию Катрин. И радостно хлопнула в ладоши. – Чудесно, даже особо опасные зелья не пригодились. Я-то думала тебя опять всю ночь пытать придется, а оно вон как обернулось! Главное, правильный рычаг применить, да, гадость моя?
– Тьма… – обреченно застонала я, спрятав лицо в ладони. – Я надеялась, что ты это не заметишь.
– Я? Не замечу? Мы сейчас точно про меня говорим? Про несравненную Катрин Де Велс? Головную боль всея факультета целителей? Ну-с, я жду, Хель. Более подробную версию твоих ночных приключений с пояснениями, как ты умудрилась стать Хеленой Холидрейк. И да. Когда мы будем радовать этой новостью деканат? Ты же не хочешь получить диплом на неверную фамилию, а?
И этот человек искренне удивляется, за что ж ее так не любят в нашей Академии. Тьма, да она б вопросы попроще задавала, жить было бы на-а-амного легче. Но тогда это была бы уже не Катрин.
– Де Велс, вот скажи мне… Как от спасения двух проклятых мертвецов мы дошли до моей личной жизни, а?
– Легко, – невозмутимо откликнулась эта зараза. И принялась перечислять, по очереди загибая пальцы левой руки. – Тебя называют «невестушка» – это раз. Эта болтливая букашка все время намекает на уже принесенные клятвы – это два. И три. Я, может, и целитель, но общемагические дисциплины для общего развития тоже посещала. И разглядеть почти полностью сформированную привязку в состоянии. Ну это так, к слову.
– Я?! – задохнулся возмущением гордый дракон Зигмунд. – Букашка?! Слушайте, леди, я, конечно, уважительно отношусь к вашему полу, вашему занятию, однако такого оскорбления моя нежная душа просто не может стерпеть!
– И что ты мне сделаешь? – скептично уточнила Кат. Впечатленной она не выглядела, испуганной – тем более. Я, если честно, даже представлять не хочу, чего она действительно могла бы испугаться.
Ей-Тьма, своих кошмаров хватает, чтоб по ночам не спать.
– Да я… Да вас… Да я вас…
Зигмунд пыжился, пыхтел и хватал открытой пастью воздух. А потом взял, вздыбил хребет, оскалился и низко так зашипел, пустив струйку дыма из ноздрей:
– Вашес-с-с-ство! Только прикажите, и я её с-с-с-сожру! С-с-сожгу! Уничтож-ж-жу! Ну прикажите, а!
– Отравишься, – коротко отрезал лорд Холидрейк. И вздохнул украдкой, положив ладонь на обиженно шипящего дракончика. –
