позабыть нигде нельзя
Они горят передо мной…
– На каком языке ты поешь? – с недоумением спросил мужчина, совершенно обалдев от происходящего.
– Ой, прости, ты же не знаешь русского, – я картинно схватилась за голову.
– Сколько ты выпила?
Мой спаситель впился в меня пристальным взглядом.
– Я пила только вино, – махая указательным пальцем, ответила я.
– А от вина, что не пьянеют, сеньора?
Обращение – сеньора вызвало во мне неприкрытую враждебность. Вулкан возмущения взорвался, и я гневно заголосила:
– Как ты посмел назвать меня сеньорой? Здесь, в Испании, меня называли по—разному: Белла, красавица, сладкая, милая и даже мадам. Но сеньорой никто. Слышишь? Я что так плохо выгляжу? И почему ты так долго возишься с моей ногой? Ты – грустный принц! Ты вообще когда-нибудь улыбаешься?
Примерно с минуту мой спаситель молчал, потом вулкан его сдержанности и грусти тоже взорвался. Он так закатился в приступе смеха, что не мог остановиться. Слёзы не просто выступили у него на глазах, они стекали по щекам. Вытирая их тыльной стороной руки, он с трудом произнес:
– Святые угодники… Женщины заставляли меня плакать, но довести до слёз от смеха не удавалось ни одной… И на принца я совсем не тяну. Грустный клоун больше мне подходит… Твоя нога в порядке. Я провожу тебя, вставай. Тебе надо поспать, чтобы протрезветь.
– Я не пьяная. Не придумывай то, чего нет, – с возмущением ответила я.
– О, прости. Леди не бывают пьяными, только сеньориты, к которым ты себя не причисляешь. А поющий кот – это иллюзия, оптический обман.
Мужчина помахал руками перед мордой якобы поющего кота.
– Всё! Видишь, теперь он молчит. Это просто статуя и мы можем пойти домой отдыхать.
После этих слов на меня накатила какая-то вселенская усталость. Мне больше не хотелось говорить и вообще что-либо делать, я хотела только спать.
– Ты гипнотизер что ли? Почему мне так резко захотелось прилечь? – недовольно спросила я.
– Я не гипнотизер. Просто уже поздно, люди ложатся спать. Пора и нам отдохнуть, – распевно ответил спаситель.
– Ты прям, как колыбельную поешь. Разговаривай бодрее, а то я до дому не дойду. Можешь спеть, если хочешь, – произнесла я, слезая с кушетки.
– По части пения не ко мне. Если я запою, до дома мы точно не дойдем.
– Почему? – удивлённо спросила я.
– Пою я скверно. Люди, услышав мой ангельский голосок, вызовут полицию и нас заберут в участок. Ты готова ночевать в камере?
– Нет, – я резко замотала головой.
– Тогда тихо двигаемся к дому, не нарушая покоя моих сограждан. Согласна?
– Да, – я кивнула. – Ты умеешь убеждать, хоть и не гипнотизёр.
Повиснув на крепкой мужской руке, я еле-еле добрела до дома. Спасителю пришлось войти со мной в квартиру и уложить меня в постель. Напоследок он нежно
