это Лена. Она…
– Я упала в лужу. Оступилась, – скромно потупилась Ленка, стараясь уместиться на крохотном коврике, чтобы не испачкать пол.
– Юля! – крикнула мать Олега. – Помоги девочке.
На её зов из соседней комнаты выплыла тощая девица с книжкой в руках и с энтузиазмом поволокла Ленку в ванную, где с нее была благополучно содрана мокрая форма, кеды, отмыты и продезинфицированы ободранные конечности.
Потом возник ворох разноцветных одёжек, и Юлька с пылом засидевшегося без дела дизайнера принялась декорировать Ленкину фигуру В итоге, чуть не переругавшись, они остановились на коротеньком платье в мелкий ядовито-синий горошек, от которого рябило в глазах. Из обувок подошла только пара разношенных сандалий, из всего остального её маленькие ступни благополучно вываливались.
Ленка протопала на кухню и картинно замерла на пороге, выставляя заляпанную зелёнкой коленку. Сероглазый чуть не подавился оладушкой, но, закаменев лицом, всё же удержался от смеха. Просто восхитительная выдержка.
– Садись, доченька, – улыбнулась ей мать Олега. – Покушай.
– Спасибо, – Ленка чуть не прослезилась от такой доброты и плюхнулась на стул.
Оладьи были обалденными. И Ленка, потеряв контроль, объелась. Тащась домой, с трудом избавившись от набивавшегося в провожатые Олега, она вяло размышляла о том, что день, собственно, удался. Если не считать того, что её посадили в лужу.
Глава вторая. Растущие организмы
Дома Ленка долго и задумчиво стирала школьную форму Процесс почему-то увлёк её, и она снова и снова мылила тяжёлый шерстяной подол, звонко шлёпая им о край ванны. Мысли в такт шлепкам бежали, крутясь по кругу: удар, лужа, его ладонь, оладушки и снова лужа… Словно в мозгах наступил непонятный ступор: вроде о чем-то думаешь, но в то же время понимаешь, что ничего не соображаешь.
Это состояние затягивало, и Ленка бездумно тёрла многострадальную форму, заворожённая чередой закольцованных образов. Надо было соскочить с этой затянувшейся карусели, но во всём этом была такая притягательная отключённость, что всплывать на поверхность бытия совершенно не хотелось.
Платье, неожиданно мотнув рукавом, плеснуло в лицо водой. Ленка очнулась и с удивлением уставилась на форму. Мокрый комок укоризненно вывалился из рук, спасаясь от приступа непредвиденного усердия. Первым желанием было выбросить его, но план по вживанию в социум требовал наличия этого одёжного чудища. И она, торопливо встряхнув, забросила платье на одинокую провисшую верёвку над ванной. Форма тут же зазвенела капелью, и Ленка непонятно почему приободрилась. В конце-то концов она, наверно, не так уж и плохо смотрелась в луже.
Кеды, уже слегка подсохшие, принарядились сочными коричневыми разводами, что придало им очень креативный налёт небрежности. Подошва, вопреки ожиданиям, даже и не думала отпадать, держалась крепко, хотя Ленка старалась как могла, проверяя её на прочность. Любовно расправив шнурки, она пристроила кеды под полотенцесушителем.
