style="font-size:15px;"> Это был миг из тех, когда понимаешь: вселенная опрокинулась и уже не станет как прежде. Миг, который хочется отменить. Потому что размеренный шаг утрачивает опору, а впереди внезапная тьма, и что там, за ней? Есть ли берег? Или одно падение в бездну?
«Хасины идут!..»
Рука царевны Эльбиз искала на поясе любимый боевой нож, но находила лишь игрушку-сайхьян.
Ознобише успел померещиться чад пожара, глухой стук оружия, клич бесчисленных орд… Как в дееписаниях, где войско шагада всегда наваливалось во множестве. Неслось половодьем, сметало утлый заслон и бесконечно гнало степями, а слишком умных советников, взятых живьём, запирало в неразъёмные клетки…
«Э! Постой-ка!»
Разум трудно брал верх.
На полдень вместо некогда безбрежных лесов теперь лежала пустыня. Камень, песок, лепёшки стекла. Мёртвый след, измерявшийся сутками переходов. И с той стороны сухим путём много лет не было ни купца, ни гонца. Лишь добирались редкие мореходы, удручённые запустением…
Какие неисчислимые орды?..
Откуда бы?..
У врат Выскирега?..
Нет, не пришло ещё время для тайного хода, заброшенной дудки и хоронушки в ремесленной кружевниц!
Ознобиша с усилием выдохнул.
Косохлёст, успевший заслонить Эрелиса, отступил прочь. Нерыжень выпустила царевну. Та смотрела рассерженно: «Нашла дитя малое! Сама себя соблюду!»
Третий наследник снял с плеча ворчащую кошку:
– Сказывай толком! Что за находники?
Отрок припал на колено:
– Воля твоя, государь. Не самовидец я… Воевода с вестью послал.
«Да есть они вообще там, хасины? Гайдияр!.. Пустой вестью пугает! Испытывает, каково смутится Эрелис!»
Ваан шарил кругом себя по ковру, словно проваливаясь внутрь богатого одеяния. Двое бояр были уже на ногах и ждали приказов. Эрелис тоже поднялся.
– Что ж… – сказал он. – Если враг показывает лицо, долг праведного – война. Несите справу из молодечной. А ты, отроча, веди к брату, пусть Меч Державы укажет наше место в сражении. За мной, дружина северной ветви!
Царевна Эльбиз рванулась вскочить… и не завершила рывка, перенятая опытной рукой Нерыжени.
Восстала.
Смирилась…
Дымка перепрыгнула на подушку важного кресла. Принялась умываться.
– Государь… – кашлянул Невлин. – Прости мою дерзость… праведный Гайдияр искусен воинством, но… твоя ветвь старше…
– Ты молвил истину, сын Сиге. Я пачкал пелёнки, когда брат уже славил оружие Андархайны. Поэтому я встану под его знамя, а ты меня за это выбранишь, когда расточатся враги.
Эльбиз смотрела на брата, пламенея от гордости. Так учил дядя Космохвост, потом дядя Сеггар, и Эрелис сберёг их науку.
Ардар Харавон вдруг снялся с места и зашагал к двери, как-то судорожно, точно
